Еще никогда в своей жизни я не пела Общий Гимн с таким воодушевлением. Я допела его до конца и решила, что следующим моим путешествием, а вернее паломничеством, будет полет в Иерусалим: сколько можно откладывать то, что обязан хотя бы раз в жизни совершить каждый житель планеты! Я так разволновалась, что пришлось разыскать в аптечке успокоительное, а потом подождать, пока оно начнет действовать.

До места я доехала в середине дня. Бабушка сказала: «Ты свернешь на дорогу, обсаженную пиниями и кипарисами. Это деревья, похожие на мой зонтик: пинии – на раскрытый, а кипарисы – на сложенный. Дорога приведет тебя к белой вилле, стоящей на скале над самым океаном». Дорогу и деревья, «бабушкины зонтики», я нашла без труда: от основной дороги туда вел съезд и на нем стоял указатель «Вилла Корти». Отсюда вниз спускалась белая известковая дорога. Похоже, что это была не просто старая, а древняя дорога: она была такой узкой, что если бы навстречу мне попался самый крошечный одноместный мобиль, мы не смогли бы разъехаться. Слева за невысокой оградой тянулся сад, а справа был крутой обрыв, за которым виден был океан. Но вилла, к которой привела меня дорога, оказалась не виллой, а настоящим беломраморным дворцом, ослепительно сверкавшим на солнце. Ограды вокруг никакой не было, дорога, сузившись, подошла к просторной площадке для мобилей возле самого дворца. Одинокий мобиль стоял на ней – и какой мобиль! Огромный, красно-белый, с прозрачной купольной крышей и золотыми ручками на дверцах, это вам не какой-нибудь жалкий мобишка реалиста четвертой категории! Я даже постеснялась ставить запыленный бабушкин джип рядом с этим красавцем и припарковалась на другой стороне площадки. Отыскав в салоне пакет, который бабушка велела передать ди Корти, я направилась к ступеням, поднимавшимся на террасу, уставленную огромными керамическими горшками с деревцами в цвету. На террасу выходили большие белые двери, а рядом я увидела звонок. Я подошла к дверям и позвонила. Где-то внутри дворца прозвучала короткая приятная мелодия, двери отворились, и передо мной появился старик в нарядном костюме, обшитом серебряным галуном. Я догадалась, что это дворецкий.

– Что угодно синьорине?

– Мне нужен синьор Ромео ди Корти.

– Ромео ди Корти-старший или Ромео ди Корти-младший?

– Полагаю, старший.

– Пройдите в гостиную, синьорина. Я доложу о вас. Но если синьор изволит вас принять, все равно придется немного обождать: синьор не совсем здоров. Как прикажете о вас доложить?

– Скажите, что я приехала по поручению госпожи Елизаветы.

Дворецкий провел меня в потрясающе красивый зал, и мне сразу показалось, что я нахожусь в Реальности времен средневековой Италии. Мраморные стены, потолок и даже проемы дверей и окон были украшены каменной резьбой и позолотой. Статуи и зеркала, тяжелые столы с мозаичными столешницами, мраморные скамьи вдоль стен, а на стенах большие картины в широких золотых рамах – с первого взгляда было очевидно, что это подлинно старинные вещи. Даже пол был выложен мраморной мозаикой. И все это великолепие сверкало такой чистотой, что хотелось каждую вещь потрогать руками, включая блестящие белые занавеси на окнах, уложенные красивыми складками. Такие занавеси называются «ламбрекенами», мы это проходили в школе декораторов, но до сих пор мне приходилось встречать их только в эскизах интерьеров и в Реальности. Очень хотелось подойти и погладить рукой блестящие складки: интересно, это настоящий шелк или пластиковая имитация? От проверки меня удержало лишь то, что сама я была такая грязная – вдруг от моих рук на ткани останется пятно? О Месс, сейчас выйдет хозяин всего этого великолепия, а от меня воняет! И жалкий мой костюм уже успел порядочно измяться, а в нескольких местах даже лопнул…