– А Кандида и Сьюзан? – вновь спросил Лекс.

– Кандида в городском колледже учится, – ответил Эйдриан. – Сьюзан работает… хрен её знает, где она работает. С бухгалтерией что-то связано.

Эйдриан потихоньку подбирался к истинной цели встречи с Лексом, но он не мог просто так взять и сказать. Нужен какой-то повод, хотя бы малейший. Хотя бы мимолётное упоминание о Франции. И вот он его получил. За столиком неподалёку ирландцы достаточно громко говорили о том, что сегодня в бар заходил некий француз, вроде как, знакомый бармена.

– О каком это французе они говорят? – как бы невзначай спросил Эйдриан.

– Да так, заходил сегодня один, – будто нехотя ответил Лекс. – Не важно.

– Кстати говоря, – Эйд придал непринуждённый вид своему лицу. – Мне тут сорока на хвосте донесла, дескать, кто-то прикарманил денежки Голландца Шульца.

– Да ладно-ка? – удивился Лекс. – Кто-то ограбил Шульца? По ходу, он вообще с головой не дружит.

– Я это почему вспомнил-то, – продолжал итальянец в той же манере, доставая пачку сигарет. – Говорят, это сделал некий француз.

Вот тут Лекс буквально застыл на пару мгновений. Эйдриан с удовольствием отметил про себя, что в глазах бармена пробежало нечто, похожее на волнение, и чиркнул спичкой. Лекс тоже попросил сигарету.

– Француз, говоришь, – Лекс пытался говорить нейтрально, но Эйдриан заметил лёгкую дрожь в голосе собеседника. – Ты уверен?

– Да, ребята сказали, что акцент был очень сильным, – кивнул Эйдриан.

– И как давно это было? – вновь спросил Лекс, выпуская облако дыма.

– Пару месяцев назад, – ответил итальянец. Про себя он отметил, что бармен почти незаметно облегчённо вздохнул. – А, нет, тогда он только начал работать с Шульцем. А бабло стырил с месяц назад.

Лицо Лекса опять стало мрачным. Эйдриан нарочно сначала сказал неверную дату, чтобы понаблюдать за реакцией собеседника и не прогадал. Адам был прав насчёт бармена – он действительно знаком с Джоном Фонтейном.

Из-за нового приступа волнения Лекс задымил энергичнее обычного. Эйдриан ещё только добрался до половины, когда от сигареты бармена остался лишь окурок. Эйд не мог припомнить, когда в последний раз курил с таким удовольствием, как сейчас. Итальянец был уверен, что Лекс оповестит француза при первой же возможности, и что-то Эйдриану подсказывало, что Фонтейн вернётся в это заведение очень скоро. Работы у француза нет, наниматься ни к одному из крёстных отцов он точно не будет – оба дона были в неплохих отношениях с Голландцем Шульцем – следовательно, Фонтейн попытает счастья у ирландцев, больше идти ему некуда. Ну а единственным местом, где он мог выйти на ирландского заказчика, был бар «Лайк ин Итали», так как Лекс наверняка уже всё разузнал про здешних посетителей и сможет помочь с работой. Где-то в глубине души Эйдриан надеялся, что француз станет работать на Бена Даумана, а какая-нибудь шальная пуля человека Кампанеллы его случайно заденет.

– Твою ж мать, – проговорил Лекс после короткой паузы. – Вот идиот.

– И не говори, – поддакнул Эйд, потушив сигарету в пепельнице. – Я бы на его месте свалил отсюда куда подальше. Можно было бы, конечно, и на дно залечь, но Шульц не из тех людей, что быстро сдаются.

Итальянец решил, что на сегодня с Фонтейна хватит и, попрощавшись с Лексом, через несколько минут покинул бар.

***

– Эйдриан!

Радостный возглас матери, Анжелики, и последующие тёплые объятия выдернули Эйдриана из мрачных мыслей о предстоящей встрече с ирландцами. Сейчас он находился, как будто, в другом мире, в котором не было ни грязи, в которую итальянец нырял с головой чуть ли не каждый день, ни криминала. Лишь семейная атмосфера, распространяющаяся, к сожалению, только на эту квартиру. На вопрос, дома ли сёстры, Анжелика ответила, что нет только Сьюзан. Эйдриан тем временем протянул маме пачку денег.