Сказал, как отрезал, а уже в следующим миг отвернулся и начал быстро спускаться по лестнице, оставив сражённого наповал Фила в беспросветном одиночестве. Именно в беспросветном! Фил ожидал подобного разговора и как-то готовился к нему, но с Гленом всё всегда разворачивалось какой-то третьей неожиданной стороной. Вот и теперь, Фил чувствовал себя стёртым в порошок, в пыль. Виктор нащупал самые тонкие струны души Фила и безжалостно порвал их.

Да, он бережно хранил в своём сердце образ белокурой девушки, отвечавшей ему двадцатилетнему взаимностью, но волею родителей ставшей женой другого, деспота и тирана… И он помнил ласковые прикосновения рук безвременно ушедшей из жизни матери, ей было всего лишь двадцать пять. Молодая, прекрасная, полная жизненных сил она была зверски замучена одурманенной хмелем толпой не в меру развеселившихся дворян. Его, семилетнего мальчугана, в железных тисках зажала бабушка, сама прятавшаяся тогда в тёмном чулане. Только это и спасло юного Филиппа. Бабушка скончалась в тот же день, не перенесла гибель дочери… «А теперь представь эту женщину на службе герцога, в постоянном окружении наших шакалов…» – эти слова Глена нанесли Филу сокрушительный удар. «Как бы и правда я не сотворил беды!!!» – загудело в голове Фила.

Ему потребовалось немало время, чтобы взять себя в руки. На душе было холодно и промозгло: «В самом деле, что происходит? Меня тянет к этому человеку, и я сам вырыл ему яму! Чёрт побери, Глен, я скорее глупец, чем подлец!»

Выйдя на балкон, Фил без труда смог найти глазами Глена. Оказалось, что тот взял в проводники Уильяма, и в этот момент старый верный слуга рода Гейсборо обстоятельно знакомил его с другими слугами и домом в целом. Они вели оживлённую беседу, нередко посмеивались, и Фил вот уже в который раз изумился самообладанию Глена. Он ли лишь несколько минут назад устроил ему, Филу, такую отповедь?! Сейчас по двору дворца ходил совершенно другой человек, только в его походке да сутулой спине чувствовалась безмерная усталость. Можно было предположить, что Глен забыл о Маги, о Филе, о герцоге и теперь был всецело поглощён знакомством с новой обстановкой. А у Уильяма от такого внимания и участия, казалось, даже крылья выросли за спиной. Но в отношении Глена Фил снова ошибся. Тот почувствовал на себе его взгляд и ответил на него, да так, что Фил невольно поспешил спрятаться за косяк…

Ещё одна пара глаз неусыпно следила за Гленом весь день. Это юная Маги. От её внимания не ускользнула перемена в отношениях Глена и Фила, и ей не надо было объяснять причину этого. Она всё понимала, чувствовала, и тревогу, и смятение, и боль Виктора, и теперь только ждала. Она знала, верила, что в конце концов он придёт к ней, придёт сегодня. И это предчувствие её не обмануло.

В дверку её маленькой каморки, внешне мало отличавшейся от её прежнего жилища в доме Рельгро, постучали на вечерней заре. Она как раз стояла у окна и дивилась изысканности красок неба. Облачная пелена вдруг разорвалась, и закатное солнце подпалило косматые громады туч адским огнём, но в душе Маги полыхало куда как более мощное пламя. В дверь вновь постучали.

Маги знала, кто это, но открыть не могла, ноги отказались слушаться её. Это был Виктор. Он стоял и ждал её ответ. «О Боже, любимый, открой сам!» – взмолилась она мысленно, и Виктор будто услышал эту мольбу. Дверь тихо скрипнула и легонько подалась внутрь. Не почувствовав сопротивления, она приоткрылась чуть шире.

– Маги?.. – робко позвал её Виктор.

Девушка вздрогнула всем телом и рухнула на стул, благо оказавшийся рядом.