Арне могла бы согласиться, уступить, что девочке место подле нее. Отшельничество и затворничество дают определенную базу знаний и умений, через собственные ошибки, благодаря которым можно спокойно и счастливо жить, но женщина чувствовала нутром, что у Илвы иной путь.

– А чо, уже смеются чтоль? Ивар?

Илва помотала головой, все еще не поднимая взора.

– Нет. Ивар хороший парень, не обижает, но мне достаточно его жалостливого взгляда, чтоб понять, что я опять облажалась.

– Жалостливый взгляд не приговор, милая моя. Если бы каждый бросал любое дело када у него не получается, то не было бы у нас сладкого меда, холодных нежных сливок, мехов теплых, драккаров могучих. Один пустырь. Да и нас с тобой, дитя, тоже бы на свете белом не было. Бог бы все прибрал. Понимаю, сложно тебе приходится. Одна из немногих девушек в Скъяльте обучается совсем не женскому ремеслу, но поверь моему старому сердцу. Во благо зачтется, да и нет прекраснее чувства, чем победа. Уделать заносчивых мальчишек, эх, все бы отдала, чтоб заиметь такую смелость в свое время.

Илва подняла задумчивый взгляд цвета пены морской и решительно кивнула Видящей.

– Да. Сделаю это. Призыв через две недели, а до того буду трудиться, дабы не разочаровать духа.

До самого вечера жители общины приносили различные подарки и дары. Яйца, мед, шкуры, дичь, новый поясок, и даже украшение принесли к порогу. Такое внимание радовало и пугало одновременно молодую девицу. Однако принимала поздравления с благодарностью.

Наконец пришло время загадывать желание. Свечи почти до конца прогорели.

Илва сосредоточилась и мысленно пожелала самого сокровенного – выстоять на жизненном пути, и сильного помощника на тернистой дорожке. В один миг все свечи погасли.

Пирог действительно оказался очень вкусным. Сверху политый свежий медом, присыпанный мелко нарубленными орехами, с мягким нутром и похрустывающими на зубах косточками малины.

Никогда еще девушка не ощущала себя такой уверенной в собственной силе. Во что бы то ни стало, она решила сделать все возможное, чтобы прожить достойную и насыщенную жизнь.

Спозаранку девушка встала, умылась, перекусила краюшкой вчерашнего хлеба и отправилась в поле, где Ивар учил молодых людей искусству убивать. Через равное расстояние стояли щиты, с намеченной красками из ягод мишенью, на самодельных козлах. Ближе к концу поля бросали копья с резными наконечниками. Те копья были легче охотничьих, но достаточно увесистые, чтобы ветер не менял их траекторию. Все для того, чтобы развить меткость и привычку к напряжению мышц от веса орудия.

Около заготовленных к зиме стогов будущие воины развлекались поединками. А чуть дальше от них стреляли из лука. Илва не хотела упускать ни минуты, времени не так много, чтобы суметь подковаться в каждом деле. Хуже всего получалась стрельба из лука.

Рука, держащая оружие затекала, пока девушка прицеливалась, словно каждая часть ее тела работала сама по себе и никак не хотела объединиться с другими. В ближнем рукопашном бою ей тоже особо не везло, девушка она среднего роста и хрупкого телосложения. Порой получалось победить лишь присущей женщине хитростью и скоростью, недоступной большим неповоротливым мужчинам.

Однако она считала, что нет никакого смысла подходить к врагу нос к носу, когда есть лук и стрелы, гарпуны да копья. Поэтому воспринимала махание кулаками исключительно для физического развития и выносливости.

Ивар заметил ее сразу, как только она подошла к вычищенному полю. Трудно было спутать помощницу знахарки. Она всегда ходила в льняных брюках, в отличие от остальных девушек Скъяльта, простой домотканой рубахе, подпоясанной тканью с вышитыми узорами, с загнутыми по локоть рукавами.