Григ продолжал виновато улыбаться, пока король не остыл и сам не выпустил его из своей мертвой хватки. После чего Надзиратель поправил рубашку и жилет и ответил:

– На вашем месте я бы поспешил к главной площади. После, вне всяких сомнений, обескураживающих событий этой ночи, верховный советник наверняка захочет сделать заявление.

Эраз поднял бровь. Григ смотрел на него в ответ, не отрываясь и, кажется, даже не моргая. Наконец, король сдался.

– Идем. Нам нельзя медлить, – приказал он Лифу и Лафранту.

– Да, мой король, – отозвался Лафрант.

Лиф кивнул в такт его словам. Вместе они направились к выходу, но Григ окликнул их у самого порога.

– Я направил Нереона на помощь Ирону. Если ему удалось, то братья будут ждать Вас там, где ждал бы Он.

Эраз тихо поблагодарил за информацию, хоть по его лицу нельзя было предположить о том, что он на самом деле благодарен. Лафрант между тем взял висящие у выхода дорожные плащи, которых, по счастливой ли случайности, оказалось ровно три. Дверь распахнулась, по обыкновению, сама собой. А Григ приложил руку к груди.

– И еще… для меня было честью служить вам.

Эраз отдал честь в ответ Надзирателю. После чего он спешно покинул его дом.

***

Толпа народа собиралась на центральной площади города, там, где совсем недавно свершили самосуд над пленным волшебником. Верховный советник Карг собрал весь город посреди ночи для важного заявления. Подробности не афишировались, но все понимали, что это связано с прошедшим пожаром в королевском замке и погромом в городском совете. Люди с трепетом шептались меж собой, и ни один из них не был близок к истине. Среди масс бирлонцев незамеченные, в дорожных плащах, стояли трое, тщательно избегая зрительного контакта с окружающими. Вероятно, отчасти их нервозность обуславливалась тем, что они расположились на краю площади рядышком с оцеплением из бдительных стражников. А может тем, что все они были желанной целью для Карга. Одному из них едва удавалось скрывать блестящие поножи королевской гвардии.

– Мой король… – начал он, но его компаньон шепотом его прервал.

– Тсс, не надо лишнего внимания.

Лиф смущенно поник.

– Как скажите.

– И да, брось этот уважительный тон, я так или иначе уже считаюсь мертвым и не имею своего титула, – сказал Эраз с насмешкой в голосе.

Ни Лафрант, ни Лиф не были согласны с этим утверждением, но вынуждены были принять его, хотя бы потому, что такие титулы способны только вызвать нежелательное внимание. Между тем, толпа стихла, ибо на трибуну начал подниматься верховный советник Карг в сопровождении Эрола.

– Ваш сын? – удивился Лиф.

И не он один.

– Он не знает обо всем этом, – спохватился Эраз, сжимая кулаки.

– Значит, он считает, что вы… – Лиф так и не закончил свою мысль, ибо Карг остановился посередине трибуны и заговорил.

Его голос гулким эхом разнесся над площадью, многократно усиленный эхом. В нем читалось искреннее сожаление.

– Друзья мои, бирлонцы! Вы все прекрасно понимаете, зачем я вас всех собрал. С прискорбием я вынужден вам сообщить, что наш король, Эраз, был убит сегодня.

По толпе пробежал ропот гнева, изумления и страх.

– Мне стыдно об этом говорить, но убийцы до сих пор не пойманы. Однако, нам известны их имена!

– Кто мог это сделать?! Какой ужас! – раздавалось из толпы.

– Один из них – волшебник по имени Нереон, обвиненный на этой самой площади в убийстве четырех городских стражников. Он смог избежать своей участи и вернулся, чтобы отомстить королю за, по его мнению, несправедливый приговор!

Народ возмущался все больше и больше, что, несомненно, радовало оратора.

– Он не один. Вместе со своим братом он проник во дворец под покровом ночи и безжалостно умертвил не менее дюжины доблестных гвардейцев, что защищали короля до последнего вздоха! Но и этого им оказалось мало! Они атаковали городской совет!