Он выразительно посмотрел на нее, как бы спрашивая: я удовлетворил твое любопытство? Если Диану и смутил его взгляд, то не сильно, она постаралась не подать вида. Теперь некоторые вещи стали для нее гораздо понятнее.

– Ты сам избегаешь общения или они?

– В этом смысле у нас полная гармония. К более плотному общению не стремится никто из нас. Мама звонит время от времени, спрашивает, как дела, рассказывает новости, приглашает на какие-нибудь семейные мероприятия, на которые меня нельзя не пригласить, но у меня обычно нет на это времени.

– Действительно нет или ты просто говоришь, что нет? – поддела Диана.

Карпатский послал ей еще один выразительный, говорящий все без каких-либо слов взгляд. Конечно, он просто прикрывается работой, чтобы никуда не ехать. И это мягко подводило разговор к следующему интересовавшему ее вопросу:

– Почему? То есть, я знаю, что это были трудные для тебя годы, особенно в начале, полагаю. Но разве… – она замялась, подбирая слова. – Разве семья не для того, чтобы поддерживать в такие моменты? Нормальная семья, я имею в виду.

– Может быть, – не стал спорить он и сделал большой нервный глоток кофе, на котором его напиток, судя по всему, закончился. – Но мне так было проще. Наверное, я все-таки не такой хороший человек, каким ты меня считаешь. У меня как-то не получается радоваться, глядя на других. Даже если это мои родные брат и сестра. Я и так всегда чувствовал себя тем самым уродом, без которого ни одна семья не обходится. И с годами это становилось все заметнее. Карьера в полиции, чтобы ты понимала, это совсем не то, что мои родители считают достойным занятием. Они смирились с формой полицейского в первое время, когда мне больше некуда было податься, но, по их мнению, потом мне следовало заняться чем-то более… престижным. А я этого так и не сделал.

– Значит, твои отношения с родителями больше похожи на мои, чем я думала, – с грустью заметила Диана.

Карпатский усмехнулся.

– Отчасти, но не совсем. Мной, конечно, разочарованы, но открытой враждебности я от своих никогда не видел. Может быть, многовато равнодушия, но сложно их за это винить. Чем больше объектов любви, тем меньше каждому достается, а мы с Ксюшей еще и довольно долго жили с ними, чем наверняка сильно утомили.

– Ясно, – протянула Диана, тоже допивая свой кофе и так и не решаясь задать главный вопрос.

Она очень хотела бы понять, почему на самом деле он так больше и не женился. По тому, что она успела узнать о его первом браке, по фотографиям, которые недавно подсмотрела в семейном альбоме, у нее сложилось впечатление, что Карпатский из тех мужчин, которые просто созданы для семейной жизни. Диана понимала, что гибель ребенка и последовавший за этим развод могли подкосить его, но ему тогда было всего тридцать с небольшим. Время и характер должны были взять свое. И то, как он объяснил ей отсутствие стремлений к серьезным отношениям, мол, в прошлый раз ничего хорошего не вышло и в следующий не выйдет, казалось ей не совсем правдивым. Больше походило на отговорку. Должно быть что-то еще.

Карпатский тем временем заметил, что ее стаканчик тоже опустел, забрал его и выкинул в урну, к которой они как раз подходили, вместе со своим. А потом, когда руки у них обоих освободились, галантно предложил ей локоть. Диана с удовольствием взялась за него, но долго они так не прошли, остановившись в особо уединенном месте, чтобы понаблюдать за утками. Шел уже десятый час, но было еще достаточно светло, и птицы с деловым видом плавали по реке в разных направлениях, время от времени покрякивая.