Так и сейчас. Я пришла к ней вечером, около десяти часов. Катерина читала книгу, лежа на кровати. Она знала, что я здесь, но не реагировала, ждала, пока я что-нибудь скажу.

– Какие сны тебе снятся?

– Странные, – тут же ответила Катрин, даже не удивившись моему вопросу, – в них смешиваются книги, которые я читаю, фильмы, что я смотрю, и моя жизнь. А тебе?

– Твои.

Я понимала бестолковость нашего разговора. Конечно, я видела ее сны, ровно, как и сны других моих людей, но мне было попросту важно слышать эти два голоса: ее и мой.

– Пойдем в кино завтра? – спросила она, отложив книгу, и тут же добавила, – с утра.

– Хорошо.

Я давно не была в кино и приятно удивилась ее предложению. Любовь к фильмам у нас с ней была одинаковой. И мы пошли в кино, как и собирались, с утра, в зале кроме нас не было ни души, и ничто не мешало нам разговаривать. Смотрели приятную французскую комедию, похожую на «Амели». Мы частенько пересматривали ее, когда я оставалась с Катериной ночью.

Катрин обычно никогда не боялась разговаривать со мной на людях, правда я старалась отвечать очень тихо. Вообще она любила странности и не боялась их. Могла, например, ехать в общественном транспорте в гриме и костюме для съемки. А ведь тематика могла быть не совсем обычной. Могла пугать окружающих, поедая стиральный порошок, который на самом деле был сахарной пудрой, и запивать его шампунем, который был йогуртом. Она любила шокировать людей или по меньшей мере привлекать внимание. И иногда мне казалось, что я подручное средство в ее игре.

Но, конечно же, она меня любила. Ей было не обязательно даже говорить об этом, но иногда она говорила. Вдруг, без повода, на улице или, когда я наблюдала за тем, как она завтракает. Возможно, это было даже что-то большее, чем любовь. Просто временами нам казалось, что она была мной, а я – ей.

Но наше с ней утро кончилось. Она отправилась по делам, а я осталась снова в одиночестве. Мы расстались в центре, перед парком Блонье. Какое-то время я металась там, летала над парком, вглядываясь в людей, а потом, сама не знаю, как так вышло, но я оказалась возле старого костела у кладбища, где очень часто собирались готы. И мне не стоило удивляться, когда я увидела там знакомый вечно дымящий силуэт. Гост было не один. Рядом с ним стоял очень эпатажный молодой человек, в длинном черном плаще, несмотря на теплую погоду, а еще у него были длинные прямые осветленные до пепельно-серого волосы. Он стоял ко мне спиной.

Они были слишком далеко, чтобы я могла услышать, о чем они говорят, но судя по тому, как жестикулировал незнакомец, я подумала, что молодой человек чем-то очень недоволен.

– И не надо думать, что ты можешь позволить себе что угодно! – слишком громко сказал он и повернулся. В нем было что-то, говорящее мне, что я уже где-то все это видела. – Я уезжаю сегодня вечером.

– Ты уже был у сестры? – от ледяного голоса Госта у меня в который раз забегали мурашки по спине, а ведь я уже почти забыла это чувство.

– Нет.

Гост шумно втянул ртом воздух. И тут я вспомнила, где видела этого странного человека. Только выглядел он тогда совсем по-другому – во сне его сестры. Если я и думала о том, что увижу Артура, то представляла это иначе.

Он попрощался с Гостом, не оборачиваясь, и прошел мимо меня. А у меня осталась лишь одна мысль – я вижу те же самые синие глаза, как и у моего человека.

Вечером я все же решилась навестить Марию. И мне стало больно, когда я обнаружила, что с ней Артур так и не повидался. И она ведь даже не знает, что ее брат был здесь. Я попыталась вновь воспроизвести его образ в своей голове, хотя и не знала, что именно хочу понять и узнать.