О том она знала из досужих мужских разговоров, свидетелем которых ей часто приходилось быть – как в отделе, так и за его стенами – в боулинге, в баре, по пути к очередному объекту или свидетелю.

Иван усмехнулся.

– Она хороша в постели и так себе во всем остальном. Как-то так, Кать!

Катерина усмехнулась, хихикнула, потом рассмеялась. Обернувшись к нему, она увидела на его лице широкую улыбку, так не часто посещавшую Лебедева в последнее время.

– Какая уже по счету?!

– Да я уже сбился, – отмахнулся он.

За пару последних лет Лебедев, не слывший ранее ловеласом, сменил уже более десятка подруг. В представлении Катерины он был привлекательным мужчиной – высокий, серьезный, с ястребиными чертами лица и нежно-голубыми глазами. Но в отличие от Зайцева, он не был «альфой» и не был способен очаровывать девушек одним только своим видом и исходящими от него флюидами. Больше того, в каждой своей новой девушке он искал нечто иное, чем страсть и веселое провождение времени.

– Может, ты слишком придирчив? А, Вань?! – воспрянула духом Солнцева. – Ведь вряд ли удастся найти «ту самую», свою идеальную?!

– Да я и сам уже потерял надежду, – с какой-то обреченной улыбкой признался Лебедев. – Чем старше становишься, тем сложнее с кем-то сойтись, тем жестче требования… А круг общения, наоборот, сужается. Контора наша, где одни мужики, да случайные знакомые. Все к одному, в общем…

– Да уж, – цокнула Катерина. – Кто-то поторопился, кто-то задержался…

Они замолчали. Каждый задумался о своем не-счастии.

Мерно мелькали за окном столбы, монотонно гудели об асфальт шины, уставшее за день солнце клонилось ко сну, играя последними оранжевыми лучиками на их лицах.

– Кать, как ты думаешь… – нарушил медитативное молчание Лебедев, когда, сбросив скорость, они подкатили к пункту оплаты.

Солнцева в ожидании продолжения повернула к нему свое безупречно ухоженное лицо.

– Если бы ты не была замужем, был бы у нас двоих шанс? Как думаешь?

Катерина отвернулась. От столь неожиданного, честного и манящего вопроса, сердце ее учащенно забилось, а затем замерло, сжалось. Незаметно для пассажира она смахнула с левой щеки слезу, сглотнула горьковатую на вкус слюну и лишь тогда ответила:

– Думаю, мы были бы идеальной парой…

Вопрос тот глубоко запал в душу Катерины. Его нельзя было считать признанием или предложением, но он разбудил в ней что-то. Что-то неоформленное, робкое, но все же несущее в себе надежду. Весь путь до отеля, за ужином, а затем долго в постели она пыталась осознать нежданно родившееся в ней чувство.

Вдруг ставшие дозволенными мысли о том, что на месте мужа мог быть Иван – умный, понимающий, сильный, конечно же, способный подобрать нужный ключик к сердцу маленькой Насти, – никак не давали ей покоя. Образ коллеги, товарища, друга враз приобрел для нее новые очертания.

– А ведь собиралась выспаться! – уже ближе к двум ночи выругалась на себя Солнцева. – Трындец, ну что я за дура?!

Безжалостный будильник поднял девушку в четыре, чтобы ровно через час, накрашенная и уложенная, она смогла выехать с Иваном «в поле».

– Как спалось? – встретил ее «преобразившийся» коллега.

– Ужасно! – она спрятала от него глаза и не глядя передала ключи. – Ты поведешь.

– Ладно.

С лучами утренней зари они покинули отель. Уже через пять минут Катерина боролась со сном, а еще через пять, раз опустив веки, она эту борьбу проиграла.

– Кать, пора! – аккуратно потрепал ее за плечо Лебедев. – Нельзя больше ждать…

Тело ее передернуло, едва проснувшиеся зрачки суетливо забегали по сторонам, пытаясь понять, что на самом деле происходит.