– Санитарную книжку. Да вы что в самом деле? Спите вы тут что ли?

– Да, тоись, нет. Щас, кинижка дам, падажди, – засуетился Озад. Он вскочил со стульев, недовольно крякнув – после ночи на стульях защемило спину – и проковылял к шкафчику, криво закреплённому на стене у выхода. Это была святая святых. Дрожащими от холода и неожиданного вторжения пальцами, Озад подцепил скользкую обломанную ручку и раскрыл дверцу. Чихнул от взметнувшейся пыли и быстро вытащил на свет синенькую книжицу, абсолютно нетронутую временем и чьими-то руками.

Озад получил её в какие-то незапамятные времена, вместе с посеревшеми от пота и жира нарукавниками и с тех пор очень берёг, и никому не показывал. Казалось, что тощая книжица – это дверь в мир настоящей торговли.

– Вот, кинижка. Всё тама, всё написано, – суетясь, протянул «ангелу» книжку Озад. «Ангел» в белом взглянула в щурящиеся глаза и углубилась в чтение.

– И правда всё написано. И вроде бы всё у вас тут хорошо. Инвентарь протираете? А моете? А мясо с рук берёте или на рынке?

Озад растерялся. Столько вопросов ему не задавали никогда в жизни. Но, бросив взгляд на моргающего всеми цветами радуги монстра поодаль от его убогого ларька, он набрался смелости и выпалил всё, как есть.

Поставщики давно известные, салат делает сам, лепёшки – родственники (они же, кстати, помогли деньгами), горелка, правда, старовата, но он планирует к новому году накопить побольше и прикупить новую – помощнее и покрасивее, может быть, тогда клиенты к нему вернутся.

– Вот. Такой мой дело, дочка, – вздохнул Озад, отчего-то сильно расстроившись. Девушка в белом халате понимающе улыбнулась.

– Будет у тебя «другой дело», отец, обязательно будет. Ты потерпи, ладно? И завтра выходи на работу. Со всем своим мясом и скарбом. Понял?

– Ага. Ну я так и так выйду. Шаварма людям нада. У меня вкусный, – вдруг начал петушиться Озад. Девушка рассмеялась.

– Вкусный, вкусный. Ещё какой вкусный. Работай, отец, на здоровье. Только не уходи, ладно? Обещаешь?

– Нет, тоись, да. Канешна, дочка. Завтра прихады, – тоже заулыбался Озад. Гнев как рукой сняло. Он взял книжку из рук «ангела» и вернул её в шкафчик.

__________________

Наутро павильон-монстр прикрыли – только за последний месяц в нём кишечной палочкой заразились 95 человек. А у Озада не заразился никто за десятки лет.

P.S. Модный павильон вскоре стал торговать смартфонами. А Озад продолжил кормить людей шаурмой с салатом и без.

P.P.S. «Ангел» за шаурмой так и не пришёл. А может быть Озад просто не запомнил, в какой из дней он приходил.

ГЕНЕРАЛ (ДЛЯ Р.)

Наступление не клеилось. Ничего не клеилось вообще. Части одна за другой разбивались о неприступную оборону противника, авиация была бессильна, бесчисленные артиллерийские удары также не приносили желаемого результата.

Генерал периодически вскакивал на ноги и начинал, точно лев в клетке, метаться по комнате, издавая какой-то нечленораздельный рык. Его полки – о, его бесстрашные полки! – в ужасе отступали о какого-то мелкого противника, от какого-то глупейшего вражишки, которого стальная пята его всесильной армии должна была раздавить ещё в первые часы войны. В У-ЖА-СЕ!

Генерал всплеснул руками: только что хитроумно приготовленный резерв, состоящий из элитной пехоты попросту завяз в оборонительных порядках врага и бесславно отступил зализывать раны. Да что отступил – едва унёс ноги! Ничего их не берёт! Может быть снова выпустить бомбардировщики?

Генерал почмокал губами, словно оседлал лошадь, прошерстил трёхдневную щетину на подбородке и взмахнул рукой. Тотчас же из-за его спины с оглушительным рёвом взмыло в небо звено стратегических бомбардировщиков, прикрываемое истребителями. Чуть позади летели тяжёлые транспортники, в которых наверняка сейчас тревожно дремали парашютисты.