– Это щито, а?

Парнишка брезгливо отдёрнул руку и раздражённо бросил:

– Стрит-фуд. Слепой что ли?

– Щито? – Озад сощурился, силясь разобрать непонятное слово и собрался было переспросить снова, но парнишка уже отбежал в сторону и скрылся в чреве монстра с непонятным названием.

Всего в тот день за шаурмой зашли человек тридцать – капля в море, по сравнению с тем, что было, хотя бы, вчера. Ситуация не исправилась и на следующий день. И на следующий за ним. И через неделю.

В какой-то момент Озад понял, что не может распродать мясо даже с одного вертела, а в шуршащем пакете вечером остаются лепешки. Он перестал заготавливать и то, и другое заранее и впрок, но наступил момент, когда и эти крохи перестали продаваться. Мясо кисло и тухло, лепёшки засыхали, а Озад недоумённо почёсывал висок, привычно щуря глаза в вечное пламя горелки. Вскоре погасло и оно – стало нечем платить за газ.

Тогда Озад решил столкнуться с алым чудовищем лицом к лицу и в один из дней вошёл в павильон, щуря глаза от ослепительного света ламп, висящих где-то в районе солнца и луны.

– Донер, шаурму, самсу? Или чайку, может быть? – приветливо обратился к Озаду парень, стоящий у прилавка. Нахально закрученные усы и мерцание тёмно-карих глаз вызывали какое-то непонятное чувство: то ли стыда, то ли ужаса.

– Нет. Тоись, да. Да, шаварму мне, можна? Полный, без салата, – пробормотал Озад, зашуршав банкнотами, давно зажатыми в кулаке.

– Как это, без салата? В смысле, «айсберг» не добавлять или что? – заморгал парень за прилавком.

– Щито? Какой айсбарк? Шаварма, полный, без салата, я тибе говорю, – заморгал в ответ Озад.

– Ну как это, без салата? Какой салат? Лист салата имеется в виду?

– Нет. Шаварма, полный. Знаищь? Вот его, без салата, понял?

– Нет. Не понимаю. Одну минутку, – парень торопливо вышел из-за прилавка и кого-то позвал. В зал вышел мужчина лет сорока с мясистым лицом и огромным носом картошкой.

– Чего надо? – грубо пророкотал он, наклоняясь над Озадом. Тот нервно сглотнул, но решил идти до конца.

– Шаварма нада. Полный, без салата.

– Какого салата, твою мать? Скажи конкретно, чем тебе мой салат не нравится? – зарычал мясистый. Озад прищурился, почесал висок и пожал плечами.

– Мне твой салат не нада. Мне шаварма нада. Без салат, понял?

– Да катись ты, – вдруг как-то лениво и отрешённо бросил мужчина и ушел из зала. Озад взмахнул кулаком с зажатыми в нём купюрами, но не нашёлся что ответить. Парень наклонился через прилавок и аккуратно спросил:

– Может, всё-таки донер?

– Не нада. Шаварма нада, – прошептал Озад.

На следующее утро Озад снова сидел в ларьке. Он занял деньги у родственников, купил газ, замариновал с вечера мясо, накрошил спозаранку салат и приволок целый пакет лепёшек. Щуря глаза, Озад был полон решимости сегодня распродать всё, вернуть долг и снова начать работать, как прежде. Кормить разных людей, пересчитывать деньги и красиво постукивать ножом о поддон, стряхивая с него остатки курицы.

Ничего не вышло, но теперь Озада это не удивило. Весь вечер он готовил шаурму, составлял её рядком, а после задумчиво ел. Кончилось всё тем, что он так объелся, что попросту не смог встать и пойти домой. Плюнув на неудобство, он скукожился на составленных в ряд стульях и погрузился в беспокойный сон…

________________________

– Доброе утро! Он там живой вообще?

Озад открыл глаза и сразу же вскочил. В ларьке за ночь сгустился холод, изо рта даже вырывались едва заметные облачка пара. Он обернулся и увидел в окне ангела.

– Доброе утро! – повторил ангел, – санкнижку предъявите, будьте добры.

– Щито? – хриплым ото сна голосом переспросил Озад. «Ангел» весь в белом закатил грустные зелёные глаза.