– О, мне всякие животные нравятся.

Он повернул голову и увидел осьминога. Тот не шевельнулся, но появился второй и вяло покачивался на дне аквариума. Как будто что-то плавало в банке с формальдегидом – желудок, быть может, или поджелудочная железа. От зрелища ему сделалось как-то нехорошо – или же от смеси «колясок» и шампанского.

– Тогда вы не будете против мне с ним помочь, да? – гнула свое Дейзи.

– Буду рад.

– Вы не знаете, на что напрашиваетесь, – произнес Уилкокс, неприятно хохотнув.

– Чепуха! – воскликнула Дейзи. – Наденет огромные толстые перчатки. Их даже Тамбанг когтями не продерет.

– Черта с два не продерет! Зубы у него тоже есть, правда?

– Именно поэтому, – сказал маркиз, – надо убедить Джека сходить и помочь.

– Нет, – твердо сказала Дейзи. – Со мной пойдет мистер Даер. Кто-нибудь хочет фруктов? Предлагаю пойти и сразу пить кофе. А бренди потом, когда мы спустимся. – Она поднялась из-за стола.

– Вам понадобится, – сказал Уилкокс.

Из гостиной они теперь слышали, что буря громче прежнего. Дейзи проглотила кофе, не садясь, закурила и направилась к двери.

– Скажи Марио, чтобы огонь поддерживал, Луис, а то начнет дымить. Уже начало, вообще-то. Поднимаемся, мистер Даер?

Она пошла впереди к лестнице. У каждого подсвечника отблески на ее атласе вспыхивали.

Из небольшой гардеробной в голове лестницы она достала две пары толстых садовых перчаток и одну протянула Даеру.

– Вообще-то, они нам не нужны, – сказала она, – но лучше защититься.

Стены комнатки были увешаны старыми французскими литографиями тропических птиц. На антикварной кровати с драным пологом лежал крупный сиамский кот. К голове его придвинули эмалированную миску с комьями сырой печенки, но кот утомленно смотрел в другую сторону. В комнате пахло зверинцем.

– Боже, ну и духота! – воскликнула Дейзи. – Но окно открывать нельзя.

Снаружи бушевала буря. Дом время от времени содрогался. В окно часто билась ветка, словно кто-то просился внутрь. Кот не обращал внимания, пока Дейзи спиливала кончики ампул, наполняла шприц и ощупывала ему ляжки, куда лучше колоть.

– Ему нужно делать четыре разных укола, – сказала она, – но первые два можно вместе. Теперь встаньте над ним и будьте готовы держать ему шею, но не давите, если не нужно. Почешите ему шейку.

Шерсть у старого кота вся свалялась, глаза были огромны и пусты. Один раз, когда игла сверкнула над кошачьей головой, Даеру показалось, что на морде у животного мелькнула настороженность, даже страх, но он чесал сильнее, обеими руками, под ушами и вдоль челюстей. Даже когда игла робко вошла, затем углубилась, кот не шевельнулся.

– Теперь всего два еще, – сказала Дейзи.

Даер смотрел, до чего уверенны ее жесты. Ни один ветеринар не мог быть умелее. Он так и сказал. Она фыркнула:

– Только любители – хорошие ветеринары. Я к своему животному ни одного профессионала не подпущу.

Запах эфира был очень силен.

– Это эфир? – спросил Даер; ему становилось тревожно-нехорошо.

– Да, для стерилизации. – Она снова наполнила шприц. – Так, подержите его. – (Ветер ревел; казалось, ветка сейчас разобьет стекло.) – Может жечь. Он наверняка почувствует.

Даер поднял взгляд к окну; его собственная голова смутно отражалась в ночи за стеклом. Показалось, что его вырвет, если он еще раз увидит, как игла входит в шерсть. Лишь когда Дейзи отступила от кровати, он осмелился посмотреть вниз. Глаза кота были полузакрыты. Даер нагнулся: кот урчал.

– Бедный зверь, – сказала Дейзи. – Теперь последний. Этот будет легкий. Тамбанг, миленький мальчик, что такое?

– Он урчит, – сказал Даер, надеясь, что она не станет смотреть в лицо ему самому. Губы у него заледенели, и он знал, что наверняка очень побледнел.