Леся бросила на него красноречивый взгляд за спиной мамы. Тот его поймал, нежно улыбнулся в ответ.

– Дамы, сварить вам кофе?

– Ну что вы? – засмущалась мама. – Утруждаться зачем? Я пойду уже…

– Пусть сварит, – встряла Леся. – Андрей ЧУДЕСНО варит кофе!

– Лесенька, убей не помню, где наша турка?

– В ящичке над раковиной… милый. И кофе там же… арабика.

– Андрей, а где вы работаете? – спохватился мама. – Леся что-то говорила, но мы с папой ее не поняли. Вы какой-то эксперт… по… по кофе?

На этот раз красноречивый, полный упрека взгляд достался Лесе.

– У меня свой кофе-бар, кофейня в Зеленом переулке возле набережной.

– У вас… собственное кафе?

– Да, заведение небольшое, но уютное, заходите, буду рад. Мы ведь уже почти родня.

– Леся, что же ты не сказала, что у Андрея такой интересный бизнес?!

– Я…

Тут мама не усидела. Новость была такая, что ею срочно нужно было поделиться с мужем. Вера Петровна отказалась от кофе и быстро засобиралась.

– Доченька, – сказала мама, обцеловав Лесины щеки коралловой помадой. – А сразу сказала Осеньке, что ты не врешь! Что у тебя действительно кто-то завелся! Даже не верится, что тебе, наконец, повезло! Ой, да что это я?! Ты это заслужила! Держись за Андрея, держись! Раз порядочный… раз тебе нравится… Папа скажет, не из нашего круга, а этот твой был… и что?

– Ладно, мам, ладно, – шипела Леся, боясь, что Андрей услышит ее с кухни.

***

Когда она вошла, Андрей демонстративно открыл дверцу шкафчика под раковиной и кинул почти полную упаковку с отсыревшей «арабикой» в мусорное ведро. Леся только дернула плечом. Она села на стул, положив ногу на ногу, видимо, забыв, что еще одета в милую пижамку с незабудками, и сказала:

– Шеф, значит.

Андрей выдержал ее взгляд и парировал:

– Какой-то эксперт?

Она покраснела, сердито буркнула:

– А зачем было врать?

– Я не врал… почти, – слова давались Андрею с трудом. – Моя кофейня доживает последние дни, еще пара месяцев, может, полгода, и я… банкрот. Единственное, что я хорошо умею делать, это варить кофе… я действительно эксперт, сертифицированный тренер и международный судья. Работу я себе найду. Но это не отменит того факта, что я останусь бариста, человеком у кофемашины или кофейника. Вас это смущает?

– Нет. Но мне очень жаль ваш кофе-бар, – тихо сказала Леся. – Почему… банкрот?

– Старая как мир история: помещение дорогое, пришлось выкупать у хозяина, чтобы место не потерять, а тут це́ны на кофе поднялись из-за дождей, черт бы их… а еще конкуренция… дьявольская конкуренция. Знаете, сколько кофеин и кафе открыли на Гагарина за последние два года? Шесть. У нас лучше, у нас атмосфернее – у нас дороже. Однако домашняя выпечка и живая музыка сейчас везде, никого не убедишь, что мы лучшие. Помимо всего прочего, мы семейное заведение, у нас алкоголь только в составе кофейных напитков, это тоже сказывается. Не смотрите так! – с досадой сказал Андрей. – Не смотри! Вчера я был… слишком счастлив. У меня бывает, раз в месяц максимум.

– Вы предлагали мне руку и сердце, – с иронией сказала Леся, наклонив голову к плечу. – Ты предлагал.

– Неужели? – буркнул Андрей.

– А потом сказал, что тебе срочно надо на мне жениться. Завидую. Даже в таком состоянии ты хорошо знаешь, что тебе нужно, а я если выпью, сначала смеюсь над всем, а потом плачу… над этим же.

Да, он сказал это, несмотря на то что выпив, всегда хорошо понимал и помнил, что делал и что говорил, даже во время безудержных молодежных пьянок в юности. Хорошо, что Леся поняла его слова иначе, в русле их договора. И что на него нашло вчера? Всегда же старался в пьяном виде держать язык за зубами.