– Привет, Степа, – говорит девочка. – Что ты здесь делаешь?

– Привет, Ира. У меня занятия по фортепьяно перенесли на сегодня. Только что освободился, – вру я.

– Понятно.

– Ты домой? – спрашиваю я.

– Да.

– Не против, если я с тобой прогуляюсь? – чувствую себя полным идиотом.

– Прогуляйся, если делать нечего, – Ира пожимает плечами.

Мы молча идем через дворы, я смотрю себе под ноги. Сейчас я ненавижу свою шапку в сто раз сильнее, чем прежде, но не за кусачесть, а потому что выгляжу в ней придурком.

– Скоро каникулы, – неожиданно для себя говорю я. – Чем займешься?

– Мне нужно написать доклад по биологии. Этим и займусь, – отвечает Ира.

– Что, целых две недели будешь доклад писать?

– Да. А что?

– Просто… Просто я уже столько докладов по биологии написал, что знаю теперь о ней все-все. Давай, я тебе помогу?

– Спасибо, Степа. Но я сама справлюсь, – Ира улыбается.

– Да мне не сложно будет тебе помочь, – улыбаюсь я, хотя дышать почему-то очень тяжело. – Ты обращайся, если вдруг помощь понадобится.

– Конечно, – соглашается Ира.

Вот ее дом. Заходим в подъезд. Вместе с ней поднимаемся на лифте до нужного этажа. Она заходит в квартиру, а я остаюсь стоять на лестничной клетке. Нет сил попросить Иру угостить меня чаем, нет сил дышать, смотреть на нее и думать о чем бы то ни было. Ощущение всеобъемлющего вселенского идиотизма, превысившего критическую массу и сконцентрировавшегося во мне. Я даже попрощаться не могу, как не могу сделать шаг назад, чтобы Ира закрыла дверь квартиры.

– Если понадобится помощь с докладом… – говорит кто-то, кого я не знаю. Потому что я сейчас не знаю никого и ничего, даже себя и собственного голоса. Как будто я призрак кого-то, погибшего под колесами грузовика, на крыше которого в вихре снежинок…

– Степа, зачем ты так со мной? – спрашивает Ира и смотрит на меня с невыразимой грустью в больших зеленых глазах. Уже нет ни двери, ни квартиры, лестничной клетки, лифта или дома. Нет света, в лучах которого я мог бы видеть ее печальное лицо, но я его отчетливо вижу.

– Почему ты меня бросил? Мне так плохо без тебя, – говорит Ира. – Я мечтаю об одном – быть с тобой. Неужели ты этого не понимаешь? Каждый день я надеюсь увидеть тебя среди прохожих, каждую ночь я плачу. Умоляю, не мучай меня больше. Останься со мной. Ты ведь тоже этого хочешь, да? Пожалуйста, останься.

Ира обнимает меня, гладит мои плечи, целует запястья. Это так… невозможно.

– Степа, желаю, чтобы у тебя все было, и тебе за это ничего не было! – голоса и громкий смех заставили меня проснуться. Я обнаружил, что сижу за столиком в кафе, а передо мной стоит кружка пива с пышной пенной шапкой. Рядом, держа в руках кружки, сидят Колян, Павлик, Радик и Ира. И это совсем не та девочка из музыкальной школы, которую я так и не отважился пригласить в кино или кафе.

– С днем рождения, чувак! – закончил тост Радик, и все выпили.

– Фу, Радик, – скривилась Ира, сделав глоток. – Тост у тебя какой-то воровской.

– Почему воровской? – удивился Радик.

– Потому что его произносят либо те, кто наворовал и теперь хочет избежать ответственности, либо те, кто наворовать еще только планируют, – ответила Ира.

– Тост универсальный, хоть и подразумевает кармический дисбаланс, – возразил Радик. – Если у тебя что-то воруют, то получается, что всего у тебя уже нет. А из-за того, что оно было, ты как раз и стал жертвой воровства.

– Дурацкий тост, и дисбаланс дурацкий, – вмешался в спор Павлик. – К примеру, если у меня есть деньги, то я вправе рассчитывать, что смогу обменять их, скажем, на пиво. И если за мои же деньги мне ничего не будет, даже пива, то я сочту такое обстоятельство крайне несправедливым.