– Я все понял, пап.

– Ну, вот и хорошо! Ты ложись, а я на пару минут отлучусь.

– Ты куда?

– Да кое с кем переговорить нужно.

– А у тебя разве здесь есть знакомые?

– А разве переговариваться можно только со знакомыми?

Вася помотал головой.

– Ну, вот! Давай ложись. Я ненадолго.

Михаил вышел в зал, но смотрителя нигде не было. Да и вообще зал пустовал: видимо, все уже устроились на ночлег. Тогда он вышел на улицу. И в этот момент заметил, как конюх снял с лошадей сбрую и заводил их в конюшню. Стоп! Значит, прибыл новый ямщик. Михаил повертел головой, стараясь обнаружить прибывшего, но двор был пуст. Неужели уже успел куда-то отойти. Но тут из уборной, стоявшей на задворках, вышел мужик, смачно высморкавшись, прижав переносицу двумя пальцами, большим и указательным, вытер руку о зипун и, слегка покряхтывая, направился к дому. Романов сообразил, что это и есть новоприбывший ямщик, и тут же решительно направился ему наперерез. Мужик был крепкий, плечистый, с огромными ладонями, но и он слегка оторопел, когда увидел, что кто-то преградил ему путь. А Михаил вдруг впал в ступор: как обратиться к мужику? С господами все ясно. Он стал шевелить извилинами, вспоминая все свои познания по этому поводу.

Ямщик не выдержал первый, посмотрел с угрозой на Романова, И, на всякий случай сжав кулаки, грубовато спросил:

– Тебе чего, человече?

Романов даже выдохнул с облегчением. Снял шапку и слегка поклонился.

– Договориться хочу.

– Об чем?

– Твои лошади конюх только что увел в конюшню?

– Ну? – ямщик все еще недоверчиво смотрел на неожиданного собеседника.

– Я тут с сыном на ночь остановился, а мне бы в утрех в Питер надобно, иначе барин шкуру сдерет, ежели не успею за день.

– Хех! А и сдерет! Мне-то чего?

Романов вытянул руку, разжал ладонь, в которую заранее положил пятьдесят копеек. Впрочем, в кромешной тьме ямщик, разумеется, ничего не заметил. Тогда Романов сунул ладонь под кулак ямщика.

– Вот, возьми! Хотелось бы завтра раненько с тобой и уехать. Возьмешь?

Ямщик, наконец, разжал кулаки, взял деньги, приблизил ладонь к лицу, едва ли не на ощупь проверяя, сколько копеек ему вручил незнакомец.

– Пятьдесят копеек, – уточнил Романов. – Договорились?

Он протянул руку ямщику, но тот пожимать ее не торопился.

– Возок чей будет?

– У меня своя кибитка. Барин снарядил.

– Ладно! – ямщик, наконец, пожал руку. – Со смотрителем уже договорился?

– Договорюсь!

– Ну, смотри! А то деньги назад не верну.

Ямщик развернулся и пошел в дом. Романов выдохнул с огромным облегчением. Осталось дело за малым – договориться со станционным смотрителем. Ну, у Михаила уже есть опыт в этом деле. Вернувшись в здание, он тут же направился в комнату станционного смотрителя.

Когда Романов вернулся в гостиничный номер, с удивлением обнаружил, что Василий еще не спит, ворочается с боку на бок. Увидев отца, тихонько позвал.

– Па-ап!

– Ты чего не спишь, Вася? Завтра рано утром уедем и целый день в дороге.

– Мне страшно!

– Отчего же страшно? В этой комнате больше никого нет. Да, это даже не трехзвездная гостиница, но мы и не в двадцать первом веке, и не в столице.

– Кто-то воет.

– Как воет? – удивился отец.

– Страшно. Сам послушай.

Михаил присел на край кровати Василия и стал прислушиваться. И правда, услышал какое-то завывание, но тут же понял, в чем дело:

– Это ветер, сынок. Ты же сам видел, что в окне щели, вот ветер там и гуляет, и воет. Спи!

Он наклонился, поцеловал сына в щеку, посидел возле него несколько минут, держа его ладошку в своей. Вася успокоился и спустя несколько минут уже засопел.

Михаил подошел к канапе, потрогал его, сел, чтобы понять, не развалится ли. Затем снял валенки, подложил под голову шапку и лег. И вскоре впал в состояние, похожее на сон, но внезапно из этого состояния Михаила вырвал жуткий грохот и звон. Это в комнату ворвался ветер, распахнувший прогнившие створки окна и разбивший стекло. Разумеется, спросонья подумалось, что кто-то умышленно выбил окно и готовился напасть на него с сыном. Михаил вскочил, приготовившись отбить атаку кого бы то ни было, для чего схватился за табурет. Впрочем, он быстро убедился, что никто, кроме ветра, нападать на них не собирался. Однако же, нужно было что-то делать с окном, иначе они с сыном до утра околеют. Как ни странно, но этот шум и звон даже не разбудил Василия – он настолько устал за день, что теперь спал, как убитый. И тогда Михаил стащил с Василия одеяло (накрывшийся до самого подбородка своим теплым зипуном, мальчик чувствовал себя довольно комфортно), Михаил, как смог, приладил одеяло на окно. По крайней мере, ветер в комнате перестал чувствовать себя вольготно.