4. Иезуитова Р. В., Левкович Я. Л. Пушкин в Петербурге. – Л.: Лениздат, 1991.

5. Кушниренко В. Ф. «В стране сей отдаленной». Летопись жизни А. С. Пушкина в Бессарабии./…/ С 20 сентября 1820 г. по 16 июля 1824 г. – Кишинёв: Лит. Артистикэ, 1990.

6. Легенды и мифы о Пушкине. Сб. статей. Под редакцией М. Н. Виролайнен. ИРЛИ РАН. – СПб.: Академический проект, 1994.

7. Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина. 1799–1826 / Сост. М. А. Цявловский. – Л., 1991.

8. Листов В. С. Новое о Пушкине. – М.: Стройиздат, 2000.

9. Манн Ю. В. Русская литература ХIХ века. Эпоха романтизма. – М.: Аспект-Пресс, 2001.

10. Михайлова Н. И. Психея, задумавшаяся над цветком. О Пушкине. – М.: ЛУЧ, 2015.

11. Новиков И. А. Пушкин в Михайловском. – М.: Художественная литература, 1974.

12. Путеводитель по Пушкину. – СПб.: Академический проект, 1997.

13. Руденская М. П., Руденский С. Д. С лицейского порога. Выпускники Лицея. 1811–1917. – Л.: Лениздат, 1984.

14. Смирнов А. А. Романтическая лирика А. С. Пушкина как художественная целостность. – М.: Наука, 2007.

Примерно за год до смерти Пушкин очень удивлял своих друзей. Внешне, со стороны, его положение было прекрасно, даже блистательно.

Он пользовался вниманием государя и выполнял его задание написать историю Петра Великого, носил придворное звание, был мужем красавицы-жены. Чего же боле?

А между тем все отмечали какие-то странности в его поведении. Он был нервен, раздражителен, все было не по нему, он со всеми ссорился. Например, зимою и весною 1836 года он посылал бессмысленные вызовы на дуэль людям, которые вряд ли были перед ним виноваты – дипломату Семену Хлюстину, члену государственного совета Николаю Репнину, чиновнику Сологубу, к которым он, так скажем, придирался. Они не хотели его обидеть и не обижали, но, тем не менее, он требовал от них извинений и объяснений, грозился вызовом на дуэль. И все три дуэли были, слава богу, предотвращены. Друзья Пушкина примирили противников и, собственно говоря, дуэлей не было.

Но вообразим себе странную картину: допустим, что какая-то из этих дуэлей состоялась. Страшно сказать и трудно представить, но, предположим, Пушкин был убит на дуэли одной из этих трех персон. Если бы это случилось, то сегодня кто-нибудь вспомнил бы о романе кавалергарда Дантеса со светской дамой Натальей Николаевной Пушкиной? Быть может, это свидетельствует о том, что сам смысл дуэли был далеко за пределами этой пошлой любовной истории, происшедшей в светском обществе. Тем более что зимой 1836 года этот роман еще и не начался. Все произошло позже – летом, не говоря уже о том, что зимой Наталья Николаевна была довольно глубоко беременная, ей было не до романов. Дуэльная картина под влиянием всех этих фактов очевидным образом рушится.

Для того чтобы понять, что произошло на самом деле, придется отступить лет на десять назад и мысленно перенестись в осень 1827 года, в село Михайловское, где Пушкин живет уже после ссылки, свободным. К нему приезжает близкий приятель, Алексей Николаевич Вульф, студент Дерптского университета. Во время обеда и после – за игрой на бильярде – происходит дружеская беседа, которая оказывается судьбоносной. Почему-то она посвящена Карамзину, покойному историографу, ушедшему из жизни недавно, в прошлом году. Пушкин, среди других соображений о Карамзине, говорит: Как же так? Карамзин такой замечательный писатель, почему так сухо написал первые века русской истории?

И в этой беседе возникает мотив соперничества с Карамзиным. Пушкин рассказывает Вульфу, что он собирается написать русскую историю XVIII века, от Петра и его преемников до Александра, или, может быть, даже до нынешнего царствования, царствования Николая I. Это ближайшие творческие планы. В частности, он говорит о том, что в его задачу входит собственное сочинение об истории Петра. «Я непременно напишу историю Петра», – вот что сообщает Пушкин Вульфу. Запомним это его желание и пойдем дальше.