Как будто души наши воспарили,
Свидетелями став небесных сфер,
Взлетали вверх, как ангельские крылья,
Преображая музыку в рассвет…
Незабываемым был день тот яркий,
Исполнен грустью, вечностью виясь,
Кружились в зале пышном в танце жарком
Мелодия шалая, отец и я…
СУДЬБА[1]
Горсть надписи на лбу неся,
Тропинку прохожу смиренно,
Что было, то простила я,
Стремясь к светилу лишь нетленно…
Ты приходил лишь в холода,
С теплом всегда в путь собирался,
Мне оставалось только ждать,
В мечту лишь веря, как и раньше…
Горсть надписи на лбу неся,
В черновиках ищу я мысли, –
Тропа над головой нависла:
Я клинописью стану вся…
* * *
И пальцы твои с нежностью греховной
Погрузятся вновь в жар моих волос –
Обнимут их волнение и томность,
И страсти вечность, искренности дрожь…
Другое небо улыбнётся сверху,
Раскроется совсем другой нам мир,
Душа твоя, застывшая в днях скверных,
В объятиях моих проснётся вмиг…
И в море истинного вожделенья
Вновь возродится наслажденьем страсть,
И сусло заброди. т любви мгновеньем –
Мы вкусим из бездонной бочки сласть…
И призраки дней старых – лишь оплошность,
Их не ловлю в тени я алтаря,
От дней своих мы удалились прошлых,
Не оказались в настоящем зря…
И пальцы тёплые твои вновь с дрожью
Вонзятся в мир безумных наших дней,
Родятся вновь надежды светом Божьим
В ночи кромешной отблеском огней…
Ведь говорят, любовь живёт лишь там,
Где чувства никогда не умирают…
В МОИХ ЛАДОНЯХ
В моих ладонях мир взращён –
Глоток любви, горсть небосклона,
И тёплый детский родничок,
И веры луч в моих ладонях…
В устах запрятанный твой смех,
В слезинках плач в моих ладонях,
В ладонях влажных – счастье, грех
Сияют солнца перезвоном…
И ностальгии вечный зов,
Объятий жарких предисловье,
И духа нищета, и снов
Счастливых детских ясный повод…
Зимы зелёный контур скрыт,
В моих ладонях – день весенний,
И листопадом жизнь бурлит:
Надежды, всплески и сомненья…
Условной жизни там баланс,
И грёзы в ярких сновиденьях,
Печаль, отрада, звёздный час,
Судьбы случайной дуновенье…
Покрепче их держи в руках,
Коснись их с нежностью медовой,
Но не сжимай, не закрывай
Отяжелевшие ладони…
Ведь ты поймёшь совсем без слов –
В них твоя пристань и любовь…
Сжимай покрепче их, мой милый…
* * *
Свидетелем была рожденья света
И родовых мук видела я огнь,
Мучений крик, борьба и радость – вместе,
Стыдливой женщиной разлился небосклон…
Я видела, как из лучей рассвета
Создало утро неба синеву
И нежным вздохом, покрывалом-ветром
Лик свой открыло миру наяву…
Свидетелем была сегодня чуда:
Надежда так рождается, живёт,
Волшебного златого света кудри
Прикрыли ночи мрачной небосвод…
И как роса, предутреннею феей,
Жемчужной пеной-лентой мир прикрыв,
Застыла на ростках, алмазом млея,
Как вешних дней чарующий прилив…
И как в духовных пальцах мирозданья
Клубок завился – грёз, любви, мечты,
И как исчез в сердцах грех стародавний,
Забыл мир все оттенки суеты…
Я видела: на небосводе ясном
Рождалась утра чувственная высь,
Нет ничего возвышенней, прекрасней,
Чем миг, когда свет-магия сошлись…
МОЕЙ МАМЕ
Над городом тьма ночь прядёт,
А ты не спишь, не спишь ты, мама…
Твой взгляд во мраке меня ждёт:
Так в мире ждут одни лишь мамы…
Ты миллионы свеч зажгла –
Молилась за меня ты, мама…
Я пальцы целовать пришла
Твои божественные, мама…
Снег, что валил, дождём уж стал,
И лето превратилось в осень,
А ты ночь вобрала в уста
И за меня у Неба просишь…
Поёшь ты песню, в ней лишь грусть –
Душа твоя вся в ностальгии,
Меня ты ждёшь, когда приду,
Желаешь мне пути благие…
Рву нежно-яркие цветы
С полей, родимых для тебя лишь,
Чтоб бросить их к ногам святым –
Моя Шушан[2], в цветах витаешь…
Над городом тьма ночь прядёт,
А ты не спишь, не спишь ты, мама…