Большинство заводских работников жили вблизи завода в Бекетовке и знали друг друга, как в большой деревне. Все заводские новости обсуждались вечерами на лавочках у подъездов, в очередях в магазинах. Молодые мамы, гуляя с колясками по посёлку, разносили заводские сплетни, рассказанные мужьями по большому секрету. Новости разлетались мгновенно, и зачастую решения о предстоящих назначениях и увольнениях до соседей доходили быстрее, чем до самих «героев».
Так до меня донеслись слухи, что Сергея прочат на должность начальника технического отдела. Как же я расстроилась! Сергей уже стал отличным технологом. Я видела, с каким интересом, даже азартом он бежал на работу, а по выходным встречался со своими коллегами, чтобы покумекать над технологическими схемами. И вдруг – техотдел с его бумажной рутиной, согласованием техрегламентов. Как же мне стало за него обидно! Еле дождалась Сергея с работы и набросилась с вопросом – неужели нельзя отказаться от такой работы? Навсегда запомнила его недоумённый взгляд. «Не понимаю, чего ты всполошилась? Я считал тебя довольно умной женщиной, а ты, оказывается, не понимаешь простых вещей. Ты только представь, какие возможности даёт эта работа. Сейчас я занимаюсь одним производством, а тут – десятки! Один отдел рационализации и изобретательства чего стоит. Да тут просто тысяча возможностей сделать наш завод во много раз более значимым!»
Скорее всего, это не совсем те слова, что я услышала, но смысл именно в этом – широкий простор для творческой работы. И действительно, уже через несколько месяцев Сергей создал команду единомышленников, и техотдел по-настоящему стал центром технической и технологической мысли на заводе. Бумажная работа превратилась в творческую. Работники этого отдела, дожившие до наших дней, с восторгом вспоминают об этом времени как лучшем в их профессиональной биографии.
Сто патентов в год
Преодолев проблему пьянства, мы взялись за следующую, не менее серьёзную – грамотность заводских инженеров и техников. Здесь тоже нужно было найти неординарные решения, чтобы пробудить в сотрудниках желание учиться. А учиться было необходимо, ведь подавляющее большинство инженеров имели за плечами только техникум. С таким багажом трудно рассчитывать на развитие и модернизацию наших производств, на внедрение новых технологий.
Я понимал, что решить эту проблему внутри завода не получится, нужно использовать ресурс внешнего мира. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что многое из того, что я тогда предлагал и делал, было следствием юношеского максимализма и не всё принесло ожидаемые результаты. Но многое-то удалось! Важно, что директор всячески меня поддерживал, поощрял все мои идеи, даже самые экстравагантные. Вообще, он никогда не занимался мелочной опекой и легко делегировал полномочия, во всяком случае – мне. Поэтому моё предложение без малейшей задержки превратилось в приказ, согласно которому все инженеры получали один «свободный» день. Этот день они должны были провести в роли практиканта на любом другом предприятии Волгограда, причем не химического профиля. Понятно, что в первую очередь это были предприятия пищевой промышленности, на которых, между прочим, химии достаточно. Но не только.
Все эти патенты Сергея Викторовича были внедрены в промышленности с колоссальным экономическим эффектом. Медаль «Заслуженный изобретатель» он считал одной из наиболее значимых в своей жизни наград.
Моя идея убивала двух зайцев. Во-первых, мои сотрудники видели, для кого мы производим химические продукты и как их используют на предприятиях других отраслей промышленности. А во-вторых, они примечали и усваивали интересные технические решения, которые вполне могли пригодиться и на наших производствах. Ведь промышленные предприятия, что бы они ни производили, используют сходное оборудование, сходные процессы и опираются на одни и те же физические и химические законы. Возьмите майонез и маргарин – это же сложнейшие химические производства! Создание устойчивых эмульсий, гидрогенизация жиров и масел, переэтерификация – все эти технологии понятны и близки сердцу инженера любого химического завода.