– Это что такое? Я же просил хорошенькую девушку!

Он покосился на Панду, которая взяла из вазы банан и меланхолично жевала его, прикрыв густо подведённые чёрным глаза.

– Извините, остались только такие. Всех остальных забрал Чакки, у него сегодня много гостей.

– Не гостиница, а какая-то забегаловка! – рявкнул Манул и бросил трубку.

Настроение испортилось. Он смотрел на жующую Панду, и никакого желания в нём не просыпалось. Чёрт знает, что такое! Трудишься в поте лица, зарабатываешь бабки тяжким трудом, чтобы что? Чтобы какой-то хрен единолично захапал себе всё самое лучшее?!

Манул велел Панде выметаться. Когда она, не меняя выражение лица, закрыла за собой дверь, Манул выпил ещё шампанского и отправился к лифту. Он нажал кнопку пентхауса, преисполненный праведного гнева. Двери лифта распахнулись, и на Манула набросилась волна оглушительной музыки, запах потных тел и мерцание огней. Гепард Чакки славился своими тусовками. Тут были все сливки города, все самые дорогие девки и самые толстосумые папики.

И тут Манул увидел его, своего кумира. Чакки сидел на огромном кожаном диване в окружении девиц, на коленях у него устроилась совершенно голая Пума, да и на самом Чакки были только наушники. Он курил косяк с прикрытыми глазами, а Пума елозила по Чакки вверх-вниз, вперёд-назад. В дальнем углу Манул увидел Льва и Гризли, их тоже окружали голые газели и пантеры. Одним словом, концентрация дорогих женщин, готовых на всё, превышала все допустимые нормы. Неудивительно, что ему досталась какая-то несчастная Панда, даже не женщина, а огрызок женщины. С этим он не собирался мириться.

Манул уселся за барной стойкой и налил себе виски. Пошарив взглядом по пентхаусу, он встретился взглядом с Зеброй. Зебра танцевала с бокалом шампанского в руке, на ней было боа из перьев и страз, она улыбалась какой-то неземной улыбкой, а в глазах ее плескалось обещание счастья. Сердце Манула бешенно заколотилось, он подмигнул Зебре и поманил её пальцем. Зебра неторопливо протанцевала к барной стойке.

– А ты откуда взялся, красавчик? Я тебя раньше не видела.

– Я дальний родственник Гепарда. Недавно в городе. Никого не знаю. Поможешь справиться с одиночеством?

Зебра улыбнулась и обняла Манула. Его голова легла на её упругую грудь, явно не настоящую, но сделанную очень качественно, так что было всё равно очень приятно. Манул прижал Зебру к себе, и весь остальной мир перестал для него существовать.

Утром его разбудило приятное ощущение, как в детстве, когда просыпаешься после Нового года и бежишь к ёлке открывать подарки. Манул разлепил глаза и увидел потолок с лепниной и яркий солнечный свет, заливающий его номер на девятнадцатом этаже. Рядом похрапывала Зебра. Даже с утра она не потеряла свою прелесть, грудь её двигалась в такт дыхания, большая и упругая, стройные ноги она закинула на Манула, так что он просто лежал и боялся пошевелиться, чтобы не разрушить это очарование.

Кажется, жизнь действительно начинает налаживаться. В голове всплывали картинки прошедшей ночи – вот он обнимет Зебру, вот его замечает Лев и улыбается, показывает палец вверх – чувак, я знал, что ты крут. Гепард Чакки признаёт в нем дальнего родственника, «это, наверное, тётка Эмма, папина троюродная сестра, вечно она путалась с кем ни попадя», они обнимаются и Чакки угощает Манула отборнейшим косяком. Вот они взламываются в бассейн, чтобы устроить ночную пенную вечеринку…

Тут Манула как подбросило. Если в бассейне была хлорированная вода, или ещё с каким дерьмом, как отреагировали его пятна? Вот чёрт. Впрочем, разочарованных лиц в памяти Манула не всплывало, да и Зебра ведь как-то оказалась в его номере, значит, всё прошло гладко? Манул немного успокоился, но всё-таки убрал с себя ноги Зебры и дошёл до ванной. Из зеркала на него смотрел полинявший Манул. Краска не слезла, но пятна размылись, так что теперь это были не аккуратные пятнышки гепарда, а просто разноцветная шерсть тупого Манула.