– Ага, сорок семь ранений, – покачал головой первый маляр.

– Бил ее в живот, в голову, в грудь – живого места не оставил.

– Ножом для колки льда, – пояснил первый маляр.

– Он даже отмазываться не стал.

– Сказал, что хотел спасти ее от марсиан.

– Псих. Самый обычный псих.

– Сорок семь ножевых ранений!

– И как бы это спасло ее от марсиан? – задумчиво произнес второй маляр.

– Может, марсиане не любят баб с ножевыми ранениями, – предположил первый маляр и заржал.

За ним захохотал и его коллега. Они буквально корчились от смеха на раскачивающихся стремянках. Руки маляров опустились. С кистей обильно капала краска на застеленный газетами пол.

Мужчина вошел в парк около десяти часов утра.

На вид ему было лет двадцать семь. С узким, бледным от холода лицом, поджатыми губами и слезящимися от ветра глазами, он шел по тропинке, сунув руки в карманы наглухо застегнутого укороченного пальто бежевого цвета. Зеленый шарф перехватывал поднятый воротник. Мужчина был одет в коричневые вельветовые брюки и коричневые берцы вроде тех, что носят рабочие. Не глядя по сторонам, незнакомец направился прямо к третьей скамейке, поднял с нее жестяную коробку, сунул под мышку, а руку поспешно убрал в карман – оно и понятно, ведь, как оказалось, он был без перчаток. Резко повернувшись, он двинулся было к выходу из парка, как вдруг за его спиной раздался голос:

– А ну-ка постой, приятель.

Оглянувшись, мужчина увидел перед собой высокого чернокожего здоровяка, одетого в синее нечто, напоминавшее космический скафандр. В правой руке чернокожий сжимал огромный пистолет, а в левой – раскрытый бумажник, в котором поблескивал золотисто-голубой значок.

– Я из полиции, – промолвил чернокожий верзила, – нам надо с вами поговорить.

Миранда-Эскобедо… Звучит как фамилия мексиканского тореадора, но на самом деле к корриде эти слова не имеют никакого отношения.

Так для краткости в полиции называют два решения, вынесенные Верховным судом по двум разным делам. Эти решения стали фундаментом целого свода правил допроса подозреваемых, которые полицейским будто кость в горле. Все полицейские, несущие службу на просторах США, вплоть до самого последнего копа, в один голос скажут вам, что от Миранды-Эскобедо куда больше вреда, чем пользы. Эти полицейские – достойные граждане своей страны, и, конечно же, их заботит защита прав личности, живущей в свободном обществе. Однако они терпеть не могут правило Миранды, потому что оно сильно осложняет им работу. А их работа заключается в борьбе с преступностью.

Поскольку полицейские из восемьдесят седьмого участка задержали подозреваемого и собирались его допрашивать, речь немедленно зашла о правиле Миранды. Сразу же после оглашения вердикта Верховного суда в 1955 году начальник участка капитан Флик распорядился распечатать для каждого полицейского, работавшего под его началом, памятку на зеленой бумаге, в которой содержались правила допроса подозреваемых. Большинство патрульных в участке прикрепили памятку к своим блокнотам, чтобы сверяться с ней всякий раз, когда возникнет необходимость. Детективы из следственного отдела, которым приходилось допрашивать преступников куда чаще, чем патрульным, вызубрили памятку наизусть. Теперь ее содержание у них от зубов отскакивало, но при этом стражи закона не любили правило Миранды столь же сильно, как и прежде.

– В соответствии с вердиктом Верховного суда по делу Миранда против штата Аризона, – промолвил Хэл Уиллис, – мы обязаны поставить вас в известность о ваших правах, что я сейчас и делаю. Во-первых, если вы желаете, то имеете право хранить молчание. Это понятно?