– Оно ничего. Оно ничего, пусть братья приглядят. Пусть приглядят, могет еще вернемся. Пусть приглядят и на гербе городском пусть крест свой тамплиерский водрузят. Чтоб не повадно. Никому чтоб, – затем как бы спохватившись, добавил, – Чтобы вензель мой в гербе и год, когда я государь город тот основал.

– Будет государь, все будет, – примирительно сказал Брюс.

– Нет и еще, что бы там якоря на гербе, как тихая гавань нам. Как раньше у всех общин братских было. Якоря чтоб, – он продолжал шагать из угла в угол.

– Будет государь, будет, и якоря будут, – скрипя пером и записывая слова Петра, согласился Брюс, он уже позевывал, но старался не заснуть.

– А еще чтобы жезл Меркуриев, Гермесов жезл, символ братии торговой, гильдейный символ, – Петра прорвало.

– Государь, – в комнату вплыл Лефорт, – Государь Петр Алексеевич, не извольте пожаловать ко мне на Яузу.

– Бал?! У тебя бал!? – сразу отвлекся Петр, и Брюс облегченно вздохнул, втыкая перо в песок, – Мчимся скорей друг мой.

– Бал опосля. Ноне надо оговорить кой-чего. Ты с собой ближних дворян своих позови, – Лефорт как бы подумал, перечислил, – Меньшикова, Апраксина Голицына, Черкасского, да пожалуй и все.

– Маловато для бала будет. Я большие балы люблю, – мечтательно причмокнул Петр.

– А мы не танцы танцевать будем, – резко оборвал Лефорт, – И не амуры крутить. Мы славу тебе добывать будем. Собирай, кого сказал. Жду, – и, повернувшись на каблуках, так как это умел делать один Гуляй вышел из комнаты.

– Ты беги Яша, собери всех, – просительно сказал Петр, – А я вот соберусь, пойду. Это что он сказал? Вы мне славу добывать будете?

– Так! – коротко ответил Брюс, хватая шпагу и устремляясь к двери.

К вечеру в доме Лефорта собрались все званные. Лефорт позвал отобранных Петром дворян в отдельную горницу, названную им на заморский лад кабинетом, где уже сидел Гордон и Брюс. Чуть позже зашел сам Петр.

– Господа! Обратился к ним Лефорт, – прошу садиться, – Петр опешил.

– Как сидеть при государе! Без позволения его!!! – начала дергаться левая половина лица.

– Мы государь тут все отныне братья! – обнял его за плечи Лефорт и усадил в кресло у круглого стола, – Мы теперь рыцари стола круглого. Где ты первый среди равных.

– Во как! – Петр понял, что его посвящают в тайные тайны, доселе для него неведомых братских общин, о которых ходили легенды и былины, и кои, по сказам, правили миром, – Во, как! – он сел и присмирел.

– Отныне, все вы сидящие в кабинете этом, за этим столом, братья одной семьи. Семья же эта называется Лодья или как ее неправильно начали звать в закатных землях Ложа. Потому Лодья, что все мы в ней гребцы и гребем к берегу светлому. Потому Лодья, что смотрит на нас с неба ночью месяц, а он есть суть солнечная лодья. А так, как тайну скрывает плащом своим тьма, то солнечная Лодья несет нас потом к свету. А так, как мы все тут в одной Лодье, и поплывем по волнам судьбы вместе, и покровителем нашим станет Бог морей и волн Нептуном прозываемый, то и общество наше будет с сего времени Нептуновым обществом, а вы все – гребцами на нем. Все ли согласны?

– Все! – выдохнул восхищенно Петр, – А я буду на сей лодье капитаном…или адмиралом!

– Ты пока будешь волонтером, – сухо сказал Брюс, – Пока тебя не Посвятят старшие. Ты будешь простым волонтером, а мы гребцами, которые поведут твою Лодью в другие страны, где ты будешь учится строить новые Лодьи, новые корабли надежды, которые будут принимать новых волонтеров и нести их за светом знаний к Великому Мастеру, пока сам не станешь Великим Мастером и не начнешь Посвящать других, – Лефорт смотрел на своего друга с восхищением. Он знал Микулицу не один век, но впервые услышал из его уст такую речь. Что уж там говорить о Петре и его подросших потешниках. Они сидели, остолбенев, и внимали каждому слову Брюса.