Девушки провели вместе весь день. После довольно позднего ужина Шарлотта уехала домой, так как порядком подустала и, к тому же, не желала встретить хозяина дома, который, к счастью, все еще не прибыл с охоты. Подругам было тяжело расставаться, но Вивиан пообещала приехать в Лиллехус завтра после ланча.

Когда мисс Сэлтон покинула Уингтон-холл, Вивиан уединилась в библиотеке и, надеясь на то, что ее ненавистный супруг не появится дома хотя бы еще пару часов, взяла одну из книг, села в кресло у камина и, открыв первую страницу, с любовью провела пальцами по покрытой черными мелкими буквами белоснежной бумаге.

– Пожалуйста, Господи, пусть он не вернется… Пусть сейчас зайдет Джейн и скажет, что мой супруг был нечаянно убит на охоте! – закрыв глаза, с чувством прошептала девушка.

Вдруг за дверью послышались громкие шаги, словно Господь услышал молитву Вивиан. Дверь в библиотеку с силой распахнулась, но глазам миссис Уингтон предстала не Джейн, а никто иной, как ее супруг.

«Жив… Цел и невредим!» – с отчаянием подумала девушка, но, чтобы скрыть свое разочарование, заставила себя улыбнуться.

Мистер Уингтон был в дурном настроении. Несмотря на удачную охоту, он продрог до нитки, был голоден, как волк, и проклинал свою шляпу, которую потерял в быстрой широкой лесной речке.

– Ты здесь, любовь моя? – бросил он супруге, подходя к камину.

Веселое горячее пламя так приятно согревало в эту холодную дождливую погоду!

– Дорогой мой, тебе нужно переодеться в сухое, – мягко заметила Вивиан, откладывая книгу. Она поняла, что возвращение супруга поставило крест на всех ее сегодняшних планах.

– И так сойдет. Все равно скоро мы пойдем в спальню, – ответил Джереми и взглянул на жену. – Как прошел твой день, моя дорогая?

– О, я провела его с Шарлоттой. Мы много пели и сплетничали, как и все девушки! – фальшиво рассмеялась Вивиан. – Она такая талантливая пианистка, что мне даже захотелось брать уроки игры на фортепиано.

– Прекрасная мысль. Но учителем должна быть женщина. – Джереми сел в соседнее кресло и бросил взгляд на книгу, которую держала в руках его супруга. – Байрон? Тебе по душе романтика?

– Этот сборник стихов приносит мне душевное равновесие, – ответила Вивиан. – Когда я была моложе, мечтала встретить своего рыцаря. Смелого. Бесстрашного. Верного. – Она мечтательно улыбнулась. – Но такие герои бывают лишь в книгах.

– Ты права. Я рад тому, что имею такую любознательную супругу, но книги о рыцарях и их подвигах ради дам вызывают у меня лишь презрение, – с насмешливой улыбкой сказал Джереми.

Вивиан мудро промолчала, улыбнулась и сложила ладони на коленях.

– Как прошла твоя охота, любовь моя? – ровным тоном поинтересовалась она, зная, что такие вопросы льстят самолюбию ее супруга.

– Дождь бил в глаза, шляпа упала в реку, но я настрелял полный мешок дичи, – довольный собой, поделился мистер Уингтон. – Но, дьявол, я голоден как, бродячий пес!

– Я прикажу накрыть для тебя ужин, мой дорогой.

– Не стоит. У меня нет сил на еду.

«Прекрасно! Ты устал, мерзавец! Значит, сегодня ночью ты не тронешь меня!» – с облегчением подумала Вивиан.

– Мой бедный супруг! Тебе следует сейчас же лечь спать. А я, если позволишь, еще почитаю, – с мягкой улыбкой сказала она.

– Ты пойдешь со мной. Я мечтал о тебе весь этот проклятый мокрый день, – отрезал Джереми. На его лице появилась похотливая улыбка, а его взгляд, казалось, проникал под муслин платья супруги и ласкал ее тело. – И ты подаришь мне свои лучшие ласки, любовь моя.

При этих словах к горлу Вивиан подступила тошнота.

Нет. О, нет! Только не это!

«Ласки», которые он заставлял ее дарить ему! «Ласки», после которых она ненавидела себя и испытывала к себе чувство омерзения.