ханский пёс Шункар. Выбраться побыстрее из дома, а там… ищи ветра в степи! А ещё лучше… сделать это ночью, когда все уснут. Ночью точно никто не хватится. Главное, чтобы в Анкачи не схватили, не вернули. А уж за пределами города, в степях, вовек никто не найдет. Так? Можешь, не отвечать! И сам знаю. На твоём месте, я бы думал именно так. И непременно бы попытался…

Она дёрнулась, ускользая от его руки, всё ещё касавшейся её лица и шеи, отвела взгляд, нахмурилась, закусила губу.

– Вот только… ничего у тебя не выйдет! Ты совершенно не знаешь нравы Анкачи. И не знаешь язык Степи. О помощи тебе просить некого, – холодно продолжил Шункар. – А я знаю эти земли, этот народ, их традиции. И я скажу тебе, что ждёт тебя за стенами моего дома. В лучшем случае, смерть. В худшем, новое рабство, унижение и бесчестие. Сбежишь – тебя найдут. Вот по этим самым меткам. Найдут, даже если я умолчу о твоём побеге, дам возможность уйти. Рано или поздно, кто-то заметит тебя и выяснит, что ты рабыня. И тебя казнят. Или продадут новому хозяину. На то, что вернут мне, можешь даже не надеяться! А прятаться долго ты не сможешь. Здесь не принято, чтобы женщина одна разгуливала по улицам. Даже свободная женщина. Спроси, Зофию! Она уже в почтенном возрасте и то не осмеливается нос на улицу показать. Всегда ходит на рынок вместе с одним пожилым рабом моего соседа. Так ей спокойнее. А уж молодая девица, оказавшаяся на улице без мужчины, сразу приравнивается к гулящей. И, значит, обращаться с ней можно, как вздумается. Ты можешь, конечно, украсть у меня одежду, притвориться мужчиной… Но подумай, что с тобой сделают, когда раскроется обман!

Алия сердито сопела, по-прежнему не поднимая глаз.

– Город окружен стеной. Очень высокой стеной. Ты, наверняка, видела… Через неё перебраться можно, только имея крылья. А ты, Пташка, летать, увы, не умеешь. Ворота охраняют воины хана, на стенах они тоже несут дозор. Мимо них ты не прошмыгнёшь. Но… давай представим, что тебе удалось невозможное – ты нашла путь, сбежала из столицы… Что дальше? Сколько дней тебя везли через степи из Велларии? Ты уверена, что сможешь пройти этот долгий путь одна? Пешком. Без еды, без оружия, без лошади. Что ты будешь делать, когда на тебя нападёт стая волков? Или того хуже, встретятся шакалы на двух ногах. Хочешь, чтобы тебя пустили по кругу, безжалостно растерзали и бросили умирать в степи?

Шункар видел, как она сжимается от каждого слова, бьющего как стрела прямо в душу. Но сейчас он должен быть беспощадным. Ради нее.

– Пусть даже эти беды минуют тебя. Степь умеет убивать и без помощи людей или зверья. Я не стану спрашивать, что ты собираешься есть. Про другое подумай! Ты представляешь, что такое идти по степи без повозки, без полога? Укрыться от дневного зноя порой негде. Иногда по два, три дня не найти чистой воды. Ты знаешь, как это… умирать под испепеляющим солнцем? Медленно, мучительно, страшно. Когда кажется, готов полжизни отдать за один глоток воды… Кожа превращается в один сплошной ожог, кровавый волдырь. Знаешь, как долго заживают такие раны?

Вот тут она неожиданно вскинула голову, пристально вглядываясь ему в глаза, и Шункар умолк и сам поспешил отвернуться в сторону.

– Я не пытаюсь запугать тебя, Алия, – заговорил он через пару мгновений. – Просто хочу уберечь от беды. А сделать это я смогу только здесь, в моём доме. Ты не представляешь, что ждёт тебя за его пределами. Не представляешь, как жестока Степь!

– Очень хорошо представляю, – горько усмехнулась Алия, и губы её предательски задрожали. – Я поняла это ещё до того, как меня продали тому торговцу. Ты прав, путь из Велларии был долгим... И всю дорогу две дюжины степняков, из тех, что напали на нашу деревню, следили за нами, пленниками, будто злобные коршуны. В основном, они угнали в плен женщин. И, скорее, это ты не понимаешь. А вот я… очень хорошо представляю, какая участь меня ждёт.