В изучении взаимоотношений образной сферы и памяти главным является вопрос о форме хранения в памяти сенсорного опыта. Мы уже касались этого вопроса, вспоминая теорию двоичного кодирования. Продолжим обсуждение проблемы.

Виды памяти имеют различные механизмы в плане соотнесения с образными явлениями. Так, «сенсорная память» может быть идентифицирована с последовательными образами (различных модальностей), длительность которых зависит от интенсивности раздражителя и сохраняется на несколько секунд. Существование образов обусловлено затухающими следовыми процессами в рецепторно-нейрональных структурах анализатора. Если информация не переходит в кратковременную или долговременную память, то считается, что образы безвозвратно исчезают. Основой долговременной памяти является формирование так называемых энграмм – структурно-функциональных комплексов запечатления информации. Условием образования энграмм выступает длительная реверберация информации, находящейся в регистре кратковременной памяти. Этому способствует: 1) повторение информации, 2) ее осмысливание, установление ее логической структуры или связи с уже хранящейся в долговременной памяти информацией, 3) установка на длительное запоминание, 4) высокий интерес к запоминаемому материалу [264]. Элементом памяти становится все, что, «удаляясь» от «вещественной» определенности психики, переходит во «вторичный» продукт, т.е. становится представлением. В память превращается познавательный процесс, когда он становится условием существования другого процесса или себя самого [299, c. 285].

Традиционно зрительные вторичные образы понимались как «ментальные картинки», сохраняющие в той или иной степени конкретные перцептивные характеристики объектов. Но образы не сводятся к наглядным картинкам, хранящимся «в уме» в неизменном виде и выступающим объектом внутреннего созерцания. Об этом свидетельствуют данные об амодальности «ядерной структуры» образа, в частности, амодальных пространственных его компонентах (А. Н. Леонтьев). Ментальные операции в случае тактильного узнавания сходны и для слепых, и для зрячих. Это подтверждает трактовка вторичных образов как интериоризированных действий, имеющих сложную микроструктуру, и включенность в долговременную память зрительных автоматизмов [53]. Понимание вторичных образов как «картинок» не учитывает информационные, нейрофизиологические механизмы порождения и переработки образной информации. В то же время высказанные замечания в адрес традиционного понимания образов с позиций исследований их когнитивных механизмов не означают игнорирования субъективной формы вторичного образа – его «сенсорной полимодальности».

В связи с вопросом о хранении в памяти «признаков картинки» можно обратиться к терминологии И. Хофмана [345], который также говорит о двух взаимосвязанных формах репрезентации: а) содержащей наглядно-образные характеристики объектов; б) отражающей характеристики, абстрагированные от физических свойств стимулов – семантическая репрезентация (человек, например, помнит информацию, но не помнит форму, в которой она была получена). При достижении цели, ради которой образная репрезентация создавалась, она может заменяться на семантическую. Посредством комбинации и интеграции семантических репрезентаций могут создаваться яркие образы воображения. Степень фрагментарности образов зависит от того, в какой мере семантическая репрезентация сохранила свойства стимульного объекта. Способность перехода от одной формы репрезентации к другой считается важным источником творческих возможностей человека.