В истории терроризма представлено два типа организаций, различающихся по степени централизации и внутренней регламентированности. Прообразом одного из них является российская террористическая организация «Народная воля», другой восходит к организациям анархистов «Безначалие» и «Черное знамя» (McCormick, 2003).

Первый тип можно назвать «рациональным»: деятельность группы тщательно планируется, теракты направлены на заранее определенные цели, есть заказчик, ключевые показатели эффективности и т. д. К таким организациям относятся Ирландская республиканская армия, «Аль-Каида», «Хамас», «Тамильские тигры» и др. Будучи инструментом политической борьбы, такая террористическая организация четко, по-армейски организована боевой и пропагандистской силой. Лидер в таких организациях опирается, прежде всего, на вознаграждающее, принуждающее и легитимное влияние.

Второй тип террористической группы можно назвать «экспрессивным»: преимущественно это организации анархического толка, идеология которых предполагает спонтанные действия, рассматриваемые как архетипическая форма протеста личности против социальной несправедливости и выражающие героические ценности (Carter, 1978). Примерами таких организаций могут быть «Организация 17 ноября», «Народные силы 25 апреля» (FP-25), «Бригады возмездия за геноцид армянского народа», группа Баадер-Майнхоф и др. Эффективность действия здесь приносится в жертву зрелищности, яркому проявлению партийного, гражданского, национально-патриотического или религиозного чувства. В таких группах, как правило, нет длительно соблюдаемых традиций, нет постоянного спонсора и четких критериев оценки эффективности терактов. Ту роль, которую в других организациях выполняет дисциплина, здесь играет общее эмоциональное состояние группы, совместные переживания. Следовательно, в таких группах лидер должен опираться, прежде всего, на свое референтное влияние. Здесь умение управлять эмоциональным состоянием группы, контролируя собственные эмоции. С точки зрения теории эмоционального лидерства управление коллективными эмоциями является главной задачей лидера. Успешность ее решения зависит от степени, в которой у лидера развиты способности понимания собственных эмоций, эмоциональной саморегуляции, способность мотивировать себя и других, эмпатия и навыки общения (Goleman, 1998). Вместе с тем принуждение как форма влияния лидера на своих сторонников в таких группах может использоваться более широко, чем в группах «рациональных»: здесь оно служит инструментом формирования определенной социально-психологической атмосферы в группе (например, японская «Красная армия» неоднократно прибегала к показательным казням своих членов за пораженческие настроения).

Имеющиеся данные о жизни в террористических лагерях позволяют предположить, что умение целенаправленно использовать эмоциональное заражение является одной из ключевых характеристик лидера во всех террористических организациях как экспрессивного, так и рационалистического типа (Inside Terrorist Organizations, 2001).

Первоначально эмоциональное заражение как влияние настроения и эмоций одних людей на эмоциональное состояние других рассматривалось в основном как характеристика массовидных явлений, патологическое проявление феномена толпы (Соснин, 2015), но позднее этот механизм стал исследоваться и в межличностных отношениях. В частности, Э. Хэтфилд, Дж. Качиппо и Р. Рэпсон назвали «примитивным эмоциональным заражением» автоматическое подражание и неосознаваемую синхронизацию с другим человеком по выражению лица, голосу, жестам, позе и движениям, которые сближают эмоциональное состояние обоих (Hatfield et al., 1994). Д. Макинтош, Д. Дракмен и Р. Зайонц определяют этот феномен как «социально обусловленный аффект» (McIntosh, Druckman, Zajonc, 1994), который основывается на трех процессах: собственно заражении, взаимном обусловливании поведения и мимикрии. Наконец, некоторые исследователи считают эмоциональное заражение результатом «втягивания», т. е. синхронизации поведения: в ходе межличностного общения микродвижения коммуникантов постепенно согласуются друг с другом по ритму и фазе цикла. Согласно этой модели, совместные переживания формируются как реакция коммуникантов на слаженность, скоординированность их взаимодействия, а не как результат переноса эмоций от одного человека к другому (Kelly, 2003). Наиболее подвержены механизму эмоционального заражения индивиды, высоко оценивающие взаимозависимость между собой и окружающими и с развитой способностью к идентификации чувств других людей по их мимике. По-видимому, хорошими «передатчиками» эмоциональных состояний в террористической группе являются те, кто обладает хорошо развитыми навыками невербального общения, кто способен чувствовать или выражать сильные эмоции и кто относительно нечувствителен к тем членам группы, которые испытывают чувства, несовместимые с их собственными (Hatfield et al., 1994).