В ситуации межгруппового конфликта, одной из крайних форм которого является терроризм, группы с более жесткой регламентацией поведения действуют более агрессивно, чем группы, в которых отступления от правил считаются допустимыми. Регламентированность повседневной деятельности группы тем выше, чем больше формальных и неформальных правил определяют жизнь группы и чем серьезнее санкции за их незначительное нарушение. Таким образом, демонстративная жестокость лидеров по отношению к членам террористической группы, нарушившим ее внутренние правила, является одним из условий поддержания конформности и готовности группы к крайним, бесчеловечным формам борьбы с внешним врагом.

Вслед за Г. Триандисом (Триандис, 2007) можно предположить, что вероятность выбора группой крайних, силовых форм борьбы и эскалации межгруппового конфликта тем выше:

– чем более группа ориентирована на коллективизм, чем более она инструментальна;

– чем более высоким показателем дистанции власти она характеризуется;

– чем более в ней поощряется ориентация на достижения и социальная активность;

– чем более диффузно ее социальное восприятие;

– чем более жесткими являются ее внутригрупповые нормы.

Террористические группы соответствуют всем этим признакам. Закрытость террористических групп, феномены конформного поведения и групповой поляризации ослабляют социальное влияние, оказываемое на членов террористических групп со стороны их близких родственников и «значимых других» (например, друзей, старейшин и религиозных авторитетов). Группа живет своей жизнью и по своим правилам, даже если находится в непосредственной близости от гражданского населения, членов своих семей (так, например, базы «Хамас» часто используют для своего прикрытия густонаселенные кварталы мирных жителей, так как их национально-сепаратистская идеология близка и понятна большинству представителей местного этнического сообщества).

Значимой проблемой социальной психологии терроризма является сетевая структура террористических сообществ, члены которых часто знают лишь одного связного или имеют контакты друг с другом через Интернет (Gunaratna, 2002; Sageman, 2004, 2006; Krebs, 2002; Raab, Milward, 2003). Первая группа исламских фундаменталистов, объявившая джихад против США, действовала под прикрытием Центра беженцев аль-Кифа в Бруклине и носила сетевой характер (Ragavan et al., 2003). Результаты исследований других социальных сетей (сети обмена опытом и знаниями, интернет-сообщества) позволяют предположить, что даже при отсутствии личного контакта между участниками группы они сохраняют групповую идентичность (Bouas, Arrow, 1996). При изменении состава участников такой группы или при выпадении одного из ее членов сеть не теряет своей эффективности, если в ней сохраняются ключевые роли: «коннектора», «сетевого брокера» и «пограничника» (Cross, Prusak, 2002).

Интернет-технологии позволяют создавать виртуальные террористические сообщества и «базы знаний» (см. приложение 3). Например, палестинская террористическая группировка «Бригады Изеддина аль-Кассема» (военное крыло организации «Хамас») на своем сайте поместила раздел под названием «Военная академия», где можно было обнаружить рекомендации по изготовлению бомб замедленного действия, «поясов смертников», а также технологии изготовления ракет малого радиуса действия. При этом раздел предназначался «для внутреннего пользования», вход в него охранялся системой паролей.

Иллюстрацией возможностей онлайновой самоорганизации является флэш-моб – мгновенное публичное шоу, участники которого могут не знать друг друга, однако действуют на основе заранее предложенного кем-то в Интернете сценария. В контексте молодежных контркультур подобные действия носят экспрессивный характер. Однако не вызывает сомнения, что сам принцип подготовки к совместным действиям через гостевую книгу, форум или блог может быть использован и в инструментальных, прагматических целях: как дезинформация, прикрытие реального теракта и т. д. (Соснин, 2015).