– Интимности? – переспросила она, сохраняя профессиональный тон, но ощущая, как что-то внутри предостерегающе сжимается.

– Психологической, разумеется, – улыбнулся Савченко, растягивая слово так, что оно приобретало дополнительные оттенки смысла. – Хотя границы профессионального и личного бывают… удивительно проницаемы. Работа с глубинными травмами требует особого пространства доверия. Мне кажется, твоя методика символического отражения идеально вписалась бы в концепцию клуба.

Елена отпила ещё вина, пытаясь собраться с мыслями. Предложение Савченко одновременно льстило ей и вызывало настороженность. За время работы с ним она научилась распознавать, когда её наставник не договаривает чего-то существенного.

– Как называется этот клуб? – спросила она наконец.

– «Пандора», – ответил Савченко с лёгкой улыбкой. – Символично, не правда ли? Открывать ящик с самыми потаёнными желаниями и страхами.

Елена вздрогнула, вспомнив символ на картине Кирилла. Совпадение казалось слишком явным, чтобы быть случайным.

– И кто туда входит? – продолжила она расспросы, стараясь не показать, как участился её пульс.

– Разные люди, Леночка, – ответил Савченко уклончиво. – Психиатры, психологи, некоторые пациенты, бизнесмены, интересующиеся человеческой психикой… Элитное сообщество для тех, кто хочет заглянуть за завесу обыденности.

– Вы сказали «пациенты». В каком качестве они участвуют? – Елена не могла не задать этот вопрос, профессиональная этика требовала прояснить статус уязвимых людей в этом загадочном клубе.

– В разных, – Савченко сделал неопределенный жест рукой. – Некоторые как объекты наблюдения с их добровольного согласия, другие – как активные участники исследований. Видишь ли, многие люди с психологическими проблемами обладают уникальной чувствительностью к определенным… назовем их «пограничными состояниями сознания». Это делает их ценными сотрудниками, а не просто пациентами.

Всё это звучало слишком расплывчато и слишком претенциозно для академического проекта. Елена решила быть прямолинейной:

– Валерий Дмитриевич, я ценю ваше приглашение, но мне нужно больше конкретики. Чем именно занимаются в этом клубе? Какие методики используются?

Савченко посмотрел на неё долгим взглядом, словно оценивая что-то.

– В этом и суть, Елена, – сказал он наконец. – Невозможно объяснить словами. Это нужно увидеть. Почувствовать. Пережить. – Он сделал паузу. – Я могу организовать для тебя приглашение на одно из еженедельных собраний. Без обязательств – просто как наблюдатель.

Елена хотела отказаться, но профессиональное любопытство пересилило. Если там действительно разрабатывают новые методики, это могло бы стать важным материалом для её исследований. К тому же, Савченко никогда прежде не давал ей повода сомневаться в его профессиональной порядочности.

– Хорошо, – сказала она наконец. – Я подумаю над вашим предложением.

Савченко улыбнулся, словно уже зная её ответ.

– Отлично. Я свяжусь с тобой в ближайшие дни. – Он поднял бокал. – За профессиональное любопытство!

Они чокнулись, и разговор перешёл на более нейтральные темы: последние публикации в профессиональных журналах, общих знакомых, университетские новости. Но даже когда Савченко говорил о банальностях, Елена не могла отделаться от ощущения, что за его словами скрывается что-то большее. Что-то, чего она ещё не понимала.

По дороге домой Елена спустилась в метро, всё ещё обдумывая разговор с Савченко. Таинственный клуб «Пандора» и его намёки на нестандартные методики одновременно интриговали и настораживали её. Она всегда гордилась тем, что даже в своих самых экспериментальных подходах оставалась в рамках профессиональной этики.