Уже готовый уходить, Али остановился посреди комнаты и достал финский нож, собираясь расправиться с торговцем. Тут взгляд его упал на подоконник за спиной связанного мужчины. Там лежали конверты, письма и фотография большой семьи.
Али снял с головы перепуганного человека мешок и спросил, его ли дети на снимке. Мужчина закивал головой и залился слезами. Показав ножом на адрес, записанный на конверте, Али демонстративно положил его вместе с фотографией в нагрудный карман, освободил торговца и пошел к двери. Затем остановился, развернулся, кинул несколько смятых купюр, сказал «уезжай сейчас же домой», и исчез.
Правоохранительные органы получили сигнал от сторожей ткацкой фабрики в тот же день. В оперативной сводке говорилось, что в одном из заброшенных цехов обнаружены тела шестерых мужчин с множественными колото-резаными ранами и отрезанными головами.
На место происшествия выехала оперативно-следственная группа, возбудили уголовное дело, установили личности убитых. Среди них оказались двое несовершеннолетних, в том числе Иван Спиридонов, уроженец хутора Светú, Северского района, Такой-то области.
Правоохранители объявили план-перехват, даже провели мероприятия по зачистке заброшенных предприятий области, но убийц по делу не нашли. Однако преступник с таким почерком давно находился в розыске. Потому материалы по эпизоду приобщили к розыскному делу № 66 с говорящим названием «Головорез».
Но в управлении уголовного розыска министерства внутренних дел, не догадывались, что того головореза уже не существует. Зато родился новый убийца – коварный и беспощадный…
Хотя, может Али не такой уж беспощадный? Отпустил же он торговца.
В ту ночь наш черкес действовал спонтанно, на импульсе. Совершая особо тяжкое преступление, он мстил за отца и дядьку, руководствуясь принципом «око за око».
Из рассказа Вано о зверствах двух бывших вояк следовало, что именно они убили его отца и дядю. Али сразу, в тот же момент, решил убить убийц своих родных. В следующий момент он понял, что нельзя оставлять в живых свидетелей, даже Ваню; он знал наверно, Ваня сдаст.
После вечерней попойки все, кроме Вани, беспробудно спали. Ваня тоже спал, но он-то не пил. С него Али и начал. И потому, что трезв, следовательно, мог разбудить остальных, сбежать, просто кричать, в конце концов. Ну, и потому, что лежал рядом.
Была еще одна причина, по которой он начал с друга. Али подумал, если рука не дрогнет на Ване, значит и остальных сможет убить.
Что говорить, ни грабителями, ни убийцами не рождаются…
Уже сидя в поезде на Туркужин, Али сообразил, что удачно сработал под Плачущего Убийцу – именно под таким прозвищем он знал человека, проходившего по милицейским учетам как Головорез.
Наверняка, Убийца в розыске; он же убил отца, дядьку, и других убивал – Вано говорил, – и всех одинаково, думал Али, глядя на медленно проплывающий перрон и пути, отдельные домики и деревеньки, леса, поля и города.
Тук-тук, тук-так, так, стучали колеса…
Так, под Плачущего Убийцу, Головореза, Али поработает еще не раз: тыкая ножом и отрезая головы. И под Убийцу, и под других преступников с ярким почерком…
Весь путь домой Али везло – ни одной проверки. То есть, милиции он видел достаточно и на вокзалах, и в поезде, но его словно не замечали. Али и сам видел всех сквозь какую-то пелену. Наверно, от усталости, думал он.
Только он хотел стряхнуть с себя наваждение, как сидевшая напротив него добродушная женщина с поразительно красивой улыбкой вдруг заговорила. Она сказала, что он похож на ангела и принялась угощать блинами и рассказывать странные истории о судьбе и предопределении.