Каждая из женщин захватывала с собой из дому что-нибудь из своих блюд. Случалось, стол ломился от изобилия закусок. И всякий раз Катя разводила большое количество морса из брусники, клюквы или голубики.

– Девчата! Мне муж с зарплаты колье подарил. Смотрите, какая прелесть!

На шее у Риты красовалось колье необычайной красоты.

– Счастливая, – вздохнула Сидорова. Мне Горяченков никогда ничего не дарит. Лучше на водку деньги изведет. Лишь бы не мне достались.

Что и говорить, выпить любил не только Горяченков. Не отставала от него и сама Света.

– Молодец Сашка! Какое это счастье, когда рядом с тобой такой галантный кавалер, – отозвалась Ежкова.

– Что вы понимаете в счастье? – Возмутилась Рита. – Разве оно в том, чтобы чем-то обладать? По-моему, счастье, когда есть свой дом, куда хочется возвращаться. В доме этом бегают дети и все здоровы. Когда есть пища и темы для разговоров.

– Какие глупости вы говорите, – вступила снова в разговор Сидорова, – счастье, когда о тебе думают и заботятся. Когда тебе с тем, кто рядом тепло и безопасно. И он не на сторону смотрит, а с тобой в одну и ту же.

Катя вздохнула:

– Когда-то мне говорила бабушка, что счастье для всех бывает разное. Я не верила. И только теперь начинаю ее понимать. Счастье, когда понимаешь, что твои дети растут достойными людьми, когда наступает мирное утро и тебе звонят друзья просто так, чтобы поинтересоваться твоим здоровьем. Да, в конце концов, отсутствие беды уже счастье. Оно у нас на каждом шагу. А мы ждем его и не хотим верить, что оно у всех разное.

В комнату после перекура в подъезде вошел Толик Гилетий:

– Ну и тему вы выбрали, девчонки. По мне, так это, когда есть деньги. И ты никому не должен. Никто тебя за это не преследует.

Он все выходные проводил в Тындинском закрытом казино, играл в карты. Часто сорил деньгами налево и направо. А теперь у него, видимо, пошла полоса невезения. И после выходных он возвращался из Тынды с синяками и ссадинами.

Музыка и танцы продолжались до глубокой ночи, потом все шли по домам. Назавтра рано утром выходить на работу. Где-то около семи часов утра после инструктажа в ОЭРП их развозили по запланированным на этот день рабочим километрам.

Актированных дней у них не было. Дождь ли, снег, а работа должна быть выполнена.

Первый околоток, куда были определены ребята из Грозного, находился с 26 по 8 километр трассы Беркатит – Тында. Из Могота до разъезда Гилюй, что находился в начале их перегона, они добирались примерно полчаса для погрузки рабочего инструмента. Там ждали, когда появится окно для дальнейшего передвижения.

Пока ждали, готовили инструмент, пилили шпалы на пласты примерно пятнадцати сантиметровой толщины, а из них потом делали палочки- пробки, которые надо было вставлять в ямку для крепкой пришивки костылей к шпале.

Как-то Рита говорит:

– Вчера смотрела передачу « Что? Где? Когда? Так вот там показали железнодорожный костыль и задали вопрос умникам: что это?

Мы с Сашкой хохотали: они сказали, что специальный большой гвоздь!

– А когда сама в первый день работы приехала домой и рассказывала, что гвоздики в рельсы забивала, не помнишь? – засмеялся ее муж.

– Теперь – то мы все умные: Костыли в шпалы забиваем, – поддакнул Маргарян.

– А я все время забывала первое время, как называются палочки, что мы в дырочки в шпалах бросаем для большего скрепления, – подала голос Катя.

– Это же пробки. Забываешь, подумай о бутылке шампанского, представь, как из нее вылетает пробка. И тут же вспомнишь.

– А чего мне вспоминать про шампанское? Я ведь не пью. Хотя, совершенно верно: так легче запомнить. Я в книжке о таком способе читала.