Командир части удивился:

– Триста метров – не маловато ли?

– Главное сейчас для нас – исследовать экстремальные условия для прыжка, – повернулся к нему Чайкин. – Мне кажется, триста метров – минимальная высота.

– Кроме того, малая высота необходима для точности приземления десанта, – поддержал Александра Христофоровича начальник Воздушного флота. Затем он вновь подошел к карте и произнес: – А теперь вторая половина задачи – боевое задание десанту. В нескольких километрах от точки приземления дислоцируется штаб соседней воинской части. Какие будут предложения?

– Пусть десантники заявятся туда и отметятся, – предложил командир части.

– Это как же отметятся? – уточнил начальник Главного управления Воздушного флота РККА. – Вроде штампа в командировочном удостоверении? Неинтересно, пресно как-то.

– Пусть десантники внезапно налетят и захватят штаб, – предложил Чайкин. – Штабные документы доставят сюда, после мы их вернем.

– Hу, это уж слишком! – возразил командир части. – Переполох поднимется. Заварим кашу – после не расхлебать. Может, предупредить их по телефону?

– Вся соль операции – во внезапности, – холодно произнес начальник Главного управления Воздушного флота. – Я думаю, мы должны поддержать предложение товарища Чайкина. Кстати, заодно проверим, как у соседей штаб охраняется. В общем, действуйте, Александр Христофорович.

…Андрей Михеевич, руководящий бригадой механиков, суетился под брюхом самолета. Чайкин, подходя к самолету, подумал, что за несколько последних лет бригадир механиков заметно сдал – это особенно было видно при беспощадном утреннем свете. Виски Михеича совсем побелели, он все больше сутулился, хотя старался держаться прямо. Вот Крылов – другое дело. Он почти не изменился, только кожанка его потерлась да в плечах чуток раздался. Здесь же топтался Лепешкин, провожая своих питомцев. Боевой задачи он не знал, как не знали ее и десантники. Им должны были сообщить ее уже в кабине самолета. Инструктор по борьбе волновался – как-то покажут себя ребята во время первого десанта?!

– Не волнуйся, Ваня, все будет в порядке, – на ходу хлопнул его по плечу Александр Христофорович.

Первая шестерка десантников с парашютами выстроилась в шеренгу и замерла.

Экипажи заняли «Фарман-Голиаф» и тройку одинаковых самолетов Р-1.

Через несколько минут послышалось:

– Первая группа десанта, приготовиться к посадке в самолет!

Парашютисты двинулись к лесенке «Голиафа». В кабине было тесно и душно, шесть десантников с трудом разместились в ней.

Биплан тяжело разогнался и взмыл в утреннее августовское небо. Чайкин решил, что прыгать будет последним. Это решение диктовалось обстоятельствами. Ребята молодые, опыта прыжков с парашютом, тем более групповых, у них маловато, потому необходимо проследить за каждым. Кроме того, заранее вооружившись секундомером, Чайкин приготовился проследить за тем, чтобы десантники прыгали через равные и безопасные промежутки времени. Во время тренировочных групповых прыжков этот интервал составлял около двух секунд, что было, по мнению Чайкина, недопустимо много: разброс на земле между десантниками получался более шестидесяти метров.

В эти тревожные – что там говорить! – минуты, глядя вниз на неспешно проплывающие поля и перелески, затянутые предосенним маревом, Александр Христофорович Чайкин думал о многом. О том, что мечта его жизни осуществляется, парашютизм начинает занимать подобающее ему положение. О том, что этот воздушный десант – только первый шаг, впереди – большая дорога. Краем глаза Чайкин следил за десантниками. Они сидели строгие, притихшие, делая вид, что ни чуточки не волнуются. Мысли Чайкина приняли иное направление: хорошо бы, когда начнется высадка, добиться того, чтобы интервал во времени между парашютистами был не более секунды. А если получится – и поменьше… Правда, здесь таилась известная опасность, на что указывал командир части, да и Егор Егорович Крылов склонялся к его мнению: парашютисты могли влететь друг другу в стропы, а это грозило катастрофой. Но в случае удачи и выигрыш мог получиться немалый в тактическом отношении – ведь резко повышалась кучность, а это крайне важно для приземлившегося десанта. «Придет время – и десантник научится управлять парашютом в воздухе, – подумал Чайкин. – Он сможет маневрировать в воздушной среде, управлять своим телом, как пловец в воде. Но до этого еще далеко…»