Однажды в густой туче потеряли путь: забрели туда, куда не следовало забредать – далеко в сторону от перевала. Строго говоря, альпинистам известен на горьких опытах суровый закон: в тумане на горных путях идти категорически нельзя – чревато. Встань и стой, пока не развеется. Можешь присесть, если… Но группа, да и её проводник-инструктор по имени Миша, как абсолютно все без исключения инструктора турбаз Кавказа, законов альпинизма явно не знали и пёрли, куда нелёгкая вынесет. Вынесла, милашка, куда нужно. К вечеру вышли к туристскому приюту Дамхурц.

Любопытный приютец оказался. Довольно густой лес, никаких признаков поляны, между деревьями неимоверной длины полуземлянка-полупалатка, крытая ветераном брезентом, неподалеку от неё стол со скамьями. Всё. До ближайшего поселения людей, для справки сказано, двадцать пять километров. Если не тридцать пять. За вином бежать далековато. Поужинали без него. Всей группе предстояло спать именно в том, что и называлось приютом – всем тридцати гаврикам и гавричанкам. Вповалку. В спальных мешках.

– Нет, ребятишки, я лучше на свежем воздухе, – решительно утвердил своё решение Вячеслав.

– Как – прямо на земле? – широко раскрыла глаза миниатюрная девушка Лена с обаятельной фигурой и длинной косой, перекинутой на впечатляющую грудь.

– Не так, чтобы очень уж прямо – вон сколько листьев валяется. А потом у меня же спальник, – ответил Вяч, приглядываясь куда бы поудобнее этот предмет уложить. Лучше всего, пожалуй, рядом со столом… Или под ним: «крыша» сверху будет, если вдруг дождь.

– И не страшно будет ночью одному? – лукаво, как показалось, стрельнула глазками Лена.

– Так ты ему ноченьку и скрась, – не очень приязненно подсказала рыжая Тамара, покачав своими роскошными бёдрами, вызывающе и откровенно туго обтянутыми синим трико.

– Сама этим займись, – потупилась Лена и щёки её заалели не меньше обожжённого солнцем носика.

– Так я же, девчата, и против вас обеих ничего не имею! Только вот спальник у меня одноместный, – покосился невольно на бёдра Вяч.

– Так в тесноте, понимаешь ли, да не в обиде, – тряхнул шевелюрой и подмигнул женатый турист с необычно звучащим именем Вольдемар.

– У тебя что – опыт есть? – немедленно ощетинилась его жена Валерия.

«Вот ещё не хватало семейных сцен и страстей в горах», – поморщился Вяч. Ему были в одинаковой степени симпатичны и бёдра Тамары, и бюст Лены… Дорваться бы до них… А уж мы-то всегда готовы, как пионеры в борьбе за тело… Пошляки. При чём в сексе пионеры?.. Впрочем, что такое пионер в переводе? Пионер – значит первый… Вот так первому встречному в походе женщина и уступит?.. А почему именно «уступит»: может быть, она и сама хочет? Вон, Тамара, кажется, и не скрывает. А Лена – та не та… И вообще у неё всё покомпактнее…».

Мысли Вячеслава текли медленно и следовали одна за другой, как струи тёплого чая из носика чайника… «Интересное сравнение… Так что же я – чайник, получается?» По существу чайником он и был: кем ещё следует считать человека, впервые топчущего горные тропы, проложенные до него? «Пойду-ка я альпеншток себе срежу, а то так спать хочется, что не донесу до ночи». О существовании в альпинистской природе альпенштоков Вяч знал по художественной литературе, но никогда их не видел. Предполагал, что это нечто, похожее на прямую палку с металлическим наконечником. Используется для большей иллюзии собственной безопасности в горах. «И как дубина может пригодиться в крайнем случае. Нужная, короче, вещь. Да и спать хочется», – медленно думал Вячеслав, раздвигая руками и телом кустарник. «А из чего его?.. Из кавказской черёмухи очень крепко получится. Найти бы только эту черёмуху… Ба – вот она, на помине…» Перед Вячеславом, стараясь казаться незамеченным, стояло стройное черёмуховое дерево. «Ну, что ж: извини, дорогая. Срезать тебя придётся. Для хорошего дела», – мысленно обратился Вяч к деревцу. И показалось ему, что вздрогнула черёмуха: не цвести ей больше.