Отец замотал головой так, словно услышал какой-то вздор.

– Особенно ты способна вызвать самые страшные катастрофы! Ты ничего не понимаешь! – сурово возразил он. – Знай своё место, больше от тебя ничего не требуется.

– Я уверена, что мама бы с тобой не согласилась, – заявила Прюнель, вскинув подбородок.

Рок принял удар молча, глядя вдаль.

– Полагаю, тебе известно, что тебя ждёт, – произнёс он наконец после невыносимо долгого молчания. Его гнев, кажется, остыл, уступив место холодности, не обещавшей ничего хорошего.

Прюнель отступила на шаг.

– Ты же не… Ты же не станешь обрекать на муки собственную дочь? – вскрикнула она, не веря своим ушам.

Он поднял брови.

– По-твоему, под этим предлогом я должен сделать исключение? Ты совершенно лишена здравого смысла! – Он повернулся к сыну. – Завтра до рассвета вы с Рюиссо подготовите одну из келий. Предупреди его. И оставь нас, я должен огласить приговор.

Брат кивнул и вышел из кухни, успев, однако, бросить сестре через плечо взгляд победителя.

Надо бежать, вот подходящий момент! Прюнель бросилась к двери, но отец оказался быстрее. В два шага он преградил ей дорогу.

– Остановись, это бесполезно.

На сей раз с нежностью он положил широкие ладони на голову дочери.

– Уверен, что однажды ты поймёшь: я так поступаю ради твоего же блага.

Прюнель пыталась отпрянуть, вывернуться, но это было невозможно! Она окаменела. Её заколдовали. Она не могла даже произнести фразу «Умоляю, пожалей меня!», которая застыла у неё на губах.

– В силу возложенных на меня полномочий я, Рок, Главный Блюститель и вождь народа, признанный всеми жителями графства Тандреваль, объявляю Прюнель, мою дочь, неспособной отправлять любую магию в течение двенадцати ближайших месяцев. Завтра на рассвете она будет замурована в келью и лишена всех связей с внешним миром. По истечении этого периода она должна поклясться перед общиной, что больше не поддастся соблазну применять сильную магию. Если подсудимая не принесёт этого обета, она будет изгнана с нашей земли навсегда.

Строгий и печальный голос, казалось, нёс нестерпимое бремя, которое его дорогая дочь только что обрушила ему на плечи. Он, самый могущественный и самый почитаемый житель графства, не смог заставить собственного отпрыска уважать закон!

Лишь только Рок закончил, Прюнель почувствовала, как тело и дух охватил странный холод. Её силы уже ослабели подобно маленьким волнам, которые отступают от берега и полностью затухают. Ей было одновременно жарко и зябко, сердце быстро стучало в груди, и чародеюшка подумала, что сейчас упадёт в обморок.

Магия покинула девочку.

Рок отвёл Прюнель к стулу, на который его дочь рухнула без сил.

– Ты останешься в своей комнате до завтрашнего утра, – приказал он. – Я приду за тобой на рассвете. Собери в мешок всё, что хочешь взять с собой.

– Могу я хотя бы попрощаться с Нюе и Лаской?

– Нет. Твоя подруга узнает новость завтра в полдень, как и остальные граждане. Я дам задание чародеюшкам известить народ. Что касается единорога, то ваша связь разорвана. Для неё тебя больше не существует.

Живот у Прюнель сжался от боли, и она медленно кивнула.

– Я объясню тебе, что произошло, – принялась настаивать она. – Как-то утром я стояла у окна и увидела…

– Замолчи, – холодно прервал её отец. – Я не хочу ничего знать.

– …девушку, которая…

– Молчать! – гневно гаркнул Рок. – Или ты хочешь, чтобы я лишил тебя дара речи?

Повелительным жестом он указал ей на лестницу, и девочке ничего не оставалось, как повиноваться. Усталая как никогда, она начала тяжело подниматься по ступеням, словно взбиралась на самую высокую гору графства, Фигурину. Впрочем… окно в её комнате расположено не так уж и высоко и выходит на улицу! Как только отец ляжет спать, она выпрыгнет! Отделается ушибленной лодыжкой или ссадиной на колене, но это небольшая цена за свободу.