Мы ждём циркового представления, и поэтому планируем на сегодня и на завтра боевые деньки. В пять часов подъём, а в шесть – на перевале… Ледник, состоящий на своей поверхности из рыхлого снега и припорошенный совсем уж свежим снежком, с первыми лучами солнца начинает подтаивать. В результате чего неосторожные граждане, лишённые специальной экипировки, могут увязнуть, да чего греха таить – провалиться! Ну, мы-то бывалые, нам-то сказали, что перевал сложности 1Б проходится без проблем в обычной обуви…

Все наши оптимистичные бонапартовские планчики разрабатываются под освежающую утреннюю влагу, которую непрерывно сообщает лесу набрякшее отчего-то небо. Настроение от похода слегонца подпортилось… Но в голове уже вставали разные экзотические картины. Воображение подстёгивалось тем, что у нас в запаснике, а именно в рюкзачке у Димьяна, было дважды по тридцать метров верёвки: это, несомненно, должно скрасить нам пребывание на перевале категории 1Б.

– Ну, пошли…

Вверх по Маашею ведёт симпатичная торная тропка, настоящая набитая колея, аккуратно виляющая среди трав и кустиков, прошивающая лесные кущи. Идти по ней – одно удовольствие, катишься, как колобок или волшебный клубок из сказки, дивясь окружающим пейзажам. А они очень необычны и приятны на вид. Над отрогами взмывают в поднебесье смолистые кедры, пенная река, как нож, врезается в берега и вытачивает из скал причудливые узоры, в ложбинках прячется мелкая живность…

Поваленные стволы деревьев напоминают доисторических животных, особо кривые и извилистые – каких-то исполинских червяков, застывших в неподвижности на долгие века. Конусы гор упираются в речные берега, по ним сбегают камнепады, тут и там пронизывающие густую бровку хвойного леса, подступающего к самой воде.

Близ гладкой отмели из матово-серого маашейского песка я обнаружил совершенно невообразимую штуку. Трон! Этакий полулежачий престол, образованный остатками давно обрушившегося в реку могучего кедра, теперь он нависает над широким разливом Маашея. Это ложе как будто предлагало мне себя, и я возлёг на него, словно Лесной Царь.

Хотя никакой я не царь, а просто усталый путник, успокоенный и умиротворённый колдовским местом, зачарованный архитектурой природы – столь естественной, и столь неповторимой. Моё бренное тело покоится на вековом седалище из крепчайшего древесного корневища, надо мной застыли, сдвинув скалистые плечи, дремлющие каменные титаны, а подо мной катятся перламутровые волны, убегая в недостижимую вечность.

Шли мы так, шли, и по пути объелись всяческой ягоды: жимолости, смородины, шикши. Шикши в лесках и на пригорках были целые плантации, и на них мы воистину «паслись». Когда видишь столько вкусного и бесплатного, забрало падает даже у «бывалых», и они как-то… забывают про Бонапарта, вместе с Наполеоном.

И, конечно, я нашёл бадан! Который якобы «тут не растёт»… Ну что вы, право, как дети малые!.. Истинный торчок везде травку отыщет! Набили щёки круглыми чёрными ягодами, собрали необходимое для бодряков количество волшебных чёрных листиков бадана. Отдыхаем по-чёрному. Но совсем позабыть про план нам не даёт врождённое чувство ответственности…

Хоть и с остановками, мы неотвратимо шли вперёд. И вскоре увидели Озеро. Разлив реки, как часто случается с горными озёрами: такая уж у них судьба, такая родословная. Это озеро – широкий разлив Маашея. Очень красивое, даже какое-то «заповедное» место. Но обходить его нужно долго и вдумчиво, по не очень красивым на ощупь (наступ?) камням. Илюха констатирует:

– Курумник.

Тоже мне, нашёлся умник!