– Да мало ли! – непослушными губами ответил Ярослав. – Растут тут, может.

– В лесу? – парень выпрямился, сжимая цветок в руке. – Чудно как-то.

– Пойдем уже! – Ярослав дернул воина за руку, стремясь побыстрее увести с места, где несколько часов назад он наматывал на кулак косу Всемилы. У него еще были дела в Свири, и сердце застывало от ужаса при мысли о том, что кто-то может прознать.

Парень вновь пожал плечами и бросил цветок на землю. Ярослав выдохнул, осознав, что не дышал все это время.

А утром стражник, открывавший запертые на ночь ворота, увидел приколотый к доскам сверток. Кварская стрела прочно засела в старом дереве. Он крикнул, чтобы позвали воеводу. Недобрый знак.

Радимир сам выдернул стрелу из ворот, сам развернул холщовую ткань. Он всегда думал, что готов к любому, но оказалось – нет. Потому что никак не мог признать в выпавшей из свертка тугой веревке косу сестры. Все смотрел на нее и смотрел, беззвучно шевеля губами, пока Олег с земли косу не поднял да за ворота его не позвал. Внимательный взгляд серых глаз окинул темные деревья на том берегу, еще не тронутые рассветными лучами.

Олег вошел за ворота последним, и все чудился ему взгляд в спину.

И никто из них не знал, что этой ночью они не дошли до засады всего один полет стрелы. Не зря собаки хрипли от лая и бросались в воду. За высокими прибрежными камнями на полудюжине лодий притаились воины со взведенными тяжелыми арбалетами. А дружинники Радимира были отличной мишенью: особенно те, что с факелами. То есть каждый второй в цепочке».

В мире сказочных снов оказалось не место принцам,

Только воинам, что недвижимой стоят стеною.

И ищи, не ищи – не найдешь в их суровых лицах

Ничего из того, что придумано было тобою.

Здесь в отметинах шрамов не только тела, но и души,

Здесь словами разят так же больно, как острым кинжалом.

Ты придумала сказку… теперь же смирись и слушай:

В сказках все по-другому, и это к добру, пожалуй.

Альгидрас не шел у меня из головы весь остаток дня. Я не планировала рассказывать Добронеге о случившемся, поэтому мне предстояло много работы. Постаравшись успокоиться, я расставила по местам мази, потом вышла во двор, чувствуя себя преступником, старательно скрывающим улики. Серый встретил меня рычанием. Неплохо было бы засыпать следы крови у будки, но приблизиться к псу я не решилась. Оставалось надеяться, что Добронега не заметит. Неожиданно на выручку пришел сам Серый – когда я в очередной раз оглядывала двор, проверяя все ли в порядке, заметила, что землю вокруг будки будто вспахали и никаких следов не осталось. Пес беспокойно метался, опустив хвост и прижав уши. Выглядело это так, будто он злился. Вот уж не думала, что собаки способны так долго переживать из-за случившегося. Своего пса у меня не было, поэтому о собачьих повадках я мало что знала, а рассказы знакомых о сверхъестественном уме и преданности питомцев списывала на богатое воображение хозяев. Оказалось, зря.

Я, подобно Серому, не могла усидеть на месте. Бралась то за одно дело, то за другое, но из-за отсутствия опыта все приходилось бросать на полпути. Я натаскала полную бочку воды, но полить огород не решилась. Вдруг много поливать тоже вредно? Попробовала прясть, но, пару раз оборвав нитку, отложила веретено в сторону. Да и, признаться, моя работа не шла ни в какое сравнение с тем, что было напрядено Добронегой. У моей нити не было даже намека на равномерную толщину – без конца попадались какие-то комочки и неровности… Поэтому пришлось снова мерить шагами двор в поисках работы. У бани мне на глаза попался небольшой ящик с речным песком и камнями, и я решила почистить горшки. Это оказалось сложнее, чем представлялось вначале. С непривычки я быстро стерла пальцы, а руки застыли от колодезной воды, но то ли из упрямства, то ли из страха, что от безделья снова нахлынут непрошенные мысли, я довела все до конца. Впрочем, не думать все равно не получалось. Мысли сами возвращались к случившемуся, и по спине невольно бежал озноб. Ведь все могло закончиться гораздо страшнее. Я могла погибнуть. Снова…