– Однако здесь действительно темновато, пожалуй, – веселым тоном воскликнула Крыса и продолжила, обращаясь к невидимым в темноте фонарщикам: – Будьте добры, нельзя ли немного прибавить света? Обещаю, мы будем вести себя тихо, как церковная мышь и школьница-отличница. – Затем Крыса тихо прошептала Лизе: – Правда, я не уверена, что церковные мыши очень тихо себя ведут. Про них ходят такие ужасные слухи…

Какое-то время Лиза и Крыса стояли молча, затем Лиза спросила:

– Ну, и что дальше?

– Я же вам говорила – ужасно чувствительные существа эти фонарщики. Сейчас попробую обратиться к ним по всем правилам.

Крыса прокашлялась и торжественно заголосила.

– О, Светоносные, укажите путникам дорогу, озарите весь Подземный мир! – И добавила вполголоса: – Всегда плюнуть хочется, когда повторяю эту чушь.

Неожиданно фонарики вновь замерцали, и Лиза облегченно выдохнула. Оказывается, все это время она стояла, затаив дыхание.

– Так лучше? – спросила Крыса, следя за девочкой своими черными глазками.

– Намного лучше, – согласилась та.

Крыса вновь заговорила, и опять шепотом:

– Глупое, конечно, заклинание, но полезное. Весьма полезное.

– А кто они? – спросила Лиза. Она была уверена, что Крыса до сих пор пребывает в расстроенных чувствах, хотя и старается держаться дружелюбно.

– Кто, кто, – моргнула Крыса. – Фонарщики, разумеется. Те, кто зажигает фонарики.

И она махнула лапой в направлении загоревшихся над их головами огоньков.

Теперь Лиза впервые заметила на донышке каждого фонарика прилепившееся к нему маленькое, мерцающее бледным светом существо.

– О! – восхищенно воскликнула она, поняв, что эти существа и являются источником света. – Светлячки!

Огоньки угрожающе замигали.

– Тсс! – прошипела Крыса. – Их можно называть только так, как принято – фонарщики. Они очень болезненно реагируют на то, как к ним обращаются.

– Я не знала, что светля… что фонарщики вообще чувствительны к чему-либо. – Лиза приподнялась на носки, чтобы получше рассмотреть фонарщиков. – Вообще-то, светлячок не кажется чувствительным или способным обижаться – так, маленький мерцающий комочек, на вид равнодушный ко всему на свете.

– Широко распространенное заблуждение, – фыркнула Крыса. – Многие считают фонарщиков бесчувственными, но на самом деле, поверьте мне, они очень, даже слишком чувствительны. Впрочем, как все гении.

– Гении? – недоуменно переспросила Лиза, продолжая смотреть на светящееся существо.

– Таланты, гении, художники! Фонарщики – одни из самых тонко чувствующих, самых ярких, самых мудрых созданий на Земле и внутри нее. В голове одного фонарщика больше мудрости и знаний, чем во всех библиотеках мира!

Лиза сдержалась и не стала говорить о том, что у светлячков вообще нет головы. Впрочем, она не знала, влияет ли это каким-то образом на их способность мыслить – если они, конечно, обладают такой способностью.

– Ах, если бы они могли говорить, – продолжила Крыса, и Лиза с тревогой заметила, что у нее на глазах вновь заблестели слезы. – Сколько тайн они могли бы раскрыть нам! Какой мудростью могли бы осчастливить! Какие истории поведать! Мудрость – вот источник их света. Точнее, избыток мудрости.

И Крыса восторженно покачала головой.

А Лизина голова шла кругом, девочка уже не знала, чему ей верить. С одной стороны, ей казалось невероятным, чтобы эти маленькие уродливые червячки умели думать и чувствовать. С другой стороны, сейчас она стоит под землей и разговаривает с накрашенной крысой в бумажной юбочке – это тоже невероятно, и вряд ли кто сможет такому поверить.

Впереди открывался вход в туннель, и девочка сделала несколько шагов, пригибая голову, чтобы не касаться низко располагающихся замшелых веток и не задеть висящие на них фонарики.