На деревянный пол веранды упал ровный прямоугольник света: открылась дверь, гости стали расходиться, благодаря за праздник миссис Харпер и миссис Роджерс. Конечно, те не упустили случая немного посплетничать. До Джен долетали только обрывки фраз:

– Мистер Мэнсон бесподобен, так трогательно заботится о жене, а она такая хорошенькая. Неужели правда, что она больна?

– Вы видели, она пьет только сок, видимо, у нее были проблемы с алкоголем…

– О, муж так деликатно следил за ее бокалом.

– Да, верно, я тоже заметила.

– Вы же помните, это началось вовсе не из-за алкоголя. Вы помните, ее застали на улице босиком и с ребенком в руках?

– Да, страшная история…

Джен не выдержала и тихонько, стараясь никому не попасться на глаза, как побитая собака вернулась в дом. В это время, понизив голос, заговорила миссис Роджерс:

– Представляете, мистер Мэнсон предупредил меня, что с ней нельзя долго разговаривать. У нее может начаться истерика и срыв. Я не хотела верить, но вы же сами все видели.

– Да-да, – подхватил кто-то. – Он и меня предупредил. Если встретите ее в городе, просто позвоните ему, он за ней приедет. Ее поведение может быть очень странным или, наоборот, очень естественным – просто не связывайтесь с ней.

–Да уж, полагаю, мы все убедились, что нужно от нее держаться подальше, – заявила миссис Харпер.

– Это очень мило, что мы все теперь в курсе дела, – прощебетала одна из дам, очень светлая кудрявая блондинка. – Как обидно, что мистер Мэнсон, привязан к сумасшедшей. Он такой приятный мужчина! – блондинка хихикнула.

Закрыв дверь за последними гостями, Тед скинул пиджак и расслабленно расположился в кресле с бокалом в руке. В доме воцарилась тишина. Все прошло безупречно… почти, и он надеялся, что Джен надолго наигралась в светскую жизнь. Все это труднее, чем ей кажется, она слишком чувствительная, слишком впечатлительная. Он оберегал ее, как мог, свою нежную девочку. Кстати, где она? Он резко поднялся одним сильным движением и направился в спальню. На лестнице уловил знакомые звуки, в два огромных шага пересёк холл второго этажа.

Джен стояла в спальне. Она чувствовала себя маленьким ребенком, которому требуется ласковое утешение. Ей казалось, она тихо разговаривает сама с собой, снимает серьги, вытаскивает из прически шпильки и заколки. Но зеркало отражало отчаявшуюся женщину с гримасой ярости, которая кричала, выла, рвала на себе волосы. В открытые окна ее дикие вопли разносились далеко по улице.

Вдруг сзади на нее набросился высокий сильный мужчина, зажал ей рот. Ноги Джен заскользили по паркету, руками она попыталась разжать мощную  ладонь. «Тихо, тихо, замолчи!» – Джен вырывалась, билась, ее распахнутые глаза будто продолжали видеть что-то другое, страшное и мучительное, от чего она убегала, хотела спастись, и уже не хватало ни сил, ни воздуха. Со своим мучителем она повалилась на пол, не чувствуя боли от падения, но борьба скоро закончилась. Джен затихла и обмякла. «Все, все, уже все, прости, родная», – пробормотал Тед. На лбу у него выступили капли пота. Он перенес жену с пола на постель, уложил её голову в подушках поудобнее. С сожалением произнес: «Я ведь знал, что так будет, я предупреждал. В следующий раз я просто не вытяну, понимаешь?» Помолчал, убирая шелковистые волосы с ее лица, подумал, как хорошо, что дети у миссис Эткхан.

Джен открыла глаза. Мутный взгляд выражал бесконечную усталость и страдание. «Ты успокоилась? Все в порядке теперь?» – спросил ласково Тед. Джен неопределенно мотнула головой. «Все будет хорошо». Джен кивнула ещё раз.

Глава 10

В воскресенье вечером вся семья устроилась в детской. Тед сидел на ковре, обнимая Джен, свернувшуюся клубочком у него под боком. Дети рисовали: Мейсон старательно надавливал на карандаш, деловито высунув кончик языка. Рука Келли более свободно порхала над бумагой, но она была увлечена своей картинкой не меньше брата.