Как же я буду общаться с коллегами по работе осипшим, почти до шёпота, голосом?

– Не беда, это скоро пройдет, – решил я и стал, не спеша, собираться, оставляя себе, как обычно, резервный запас времени для непредвиденных задержек, чтобы не опоздать на автобус. Заодно опробую на морозе одну из двух новоприобретённых курток, сразу завладевших моим вниманием из-за модного цвета «хаки» и множества накладных карманов и застёжек, придающих своему носителю шарм бывалого путешественника.

Бодрящий эффект от кофе быстро улетучился, уступив место ещё большей сонливости.

– Эх, если бы отправить вместо себя на работу своего двойника, а самому улечься в постель и погрузиться в сладкую дрёму, –предался я мечтаниям.

Как назло, сильнее всего хочется спать рано утром, за минуту до сигнала будильника, а проснёшься ночью, – то лежишь и не можешь уснуть, хоть вставай и включай свет.

С такими размышлениями я остановился перед выходом из квартиры.

Бывают моменты, когда принять одно решение из двух возможных становится почти непреодолимым препятствием.

***

Пройдя под аккомпанемент привычно лязгающего грохота железных дверей старой кирпичной шестиэтажки и очутившись, наконец, на улице имени Второй Буржуазно-Демократической Революции, Прутиков с удовольствием втянул носом морозный воздух, который, не задерживаясь в дыхательном горле, прямотоком попадал в относительно чистые, насколько это возможно, лёгкие, никогда в жизни не пробовавшего курить молодого человека, и растекался по альвеолам вместе с живительным и таким необходимым для интенсивно работающего мозга кислородом.

До автобусной остановки, если идти не торопясь, дорога занимала по времени ровно восемь минут.

Прутиков вытянул округлённые в виде буквы «О» губы и осторожно выдохнул. Белый пар облачком завис на секунду перед его лицом и быстро исчез, унесённый мимолётным порывом колючего и игривого поначалу, но всегда коварного ледяного ветерка.

Настроение у Лёвы соответствовало бодрой зимней погоде с лёгким морозцем, заставляющим звонко и задорно скрипеть свежевыпавший снежок под подошвами ботинок. Он попытался вспомнить, а если не удастся, то хотя бы вычислить причину такого необычного поведения своего гормонального уровня, который плескался как родниковая вода в ведёрке, когда он дежурил на кухне в студенческом лагере на полевых работах с Ириной из параллельного потока. Но то было давно, а с тех пор этот самый гормональный фон показывал только тенденцию к устойчивому покою, хорошо, не к снижению.

Несмотря на то, что времени, по расчётам, у него оставалось достаточно, Лев с неприятным удивлением обнаружил стоящий на остановке автобус, готовый тронуться в любой момент. Не теряя ни секунды, он бросился к нему со всех ног и, не сбавляя скорости, в прыжке сумел проскользнуть через стремительно исчезающую между створок дверей щель.

Прутиков развернулся на задней площадке салона, зацепившись, как гимнаст, рукой за никелированный поручень, и плюхнулся на ближайшее свободное у окна место.

Отдышавшись, он расстегнул замок куртки, достал из нагрудного кармана пиджака свою карту и приготовился ждать появления кондуктора с валидатором на шейном ремешке.

Из-под сиденья поднимался тёплый воздух, обогревая ноги, автобус слегка раскачивался с подвыванием мотора на повышенных оборотах, и Лев на короткое время задремал.

Сквозь сон до него доносился строгий и прерывающийся временами металлический голос, объявлявший остановки с характерным шипящим звуком открывания и захлопывания гармошечных дверей:

– Швейная фабрика 8 Марта. П-ш-ш-ш.

– Завод Великий Октябрь. П-ш-ш-ш.