Водитель объявил о том, что автобус идет до первой городской остановки, а затем в парк.

Выходной был испорчен. Люди заполнили салон, обозленные и расстроенные. Покалеченный «Икарус» не спеша тронулся в путь.

Парень, по вине которого произошло несчастье, сделал большой крюк по лесу, перешел кукурузное поле и оказался довольно далеко от места происшествия. Дойдя до ближайшей остановки, он стал дожидаться другого автобуса. Так как дорога в город была одна и паренек не был уверен в том, что опасность миновала, он немного нервничал, желая поскорее уехать отсюда подальше. Волнуясь, он нетерпеливо теребил в руках, сорванный по дороге цветок. Из-за поворота показался автобус. «Другой, слава богу» – облегченно выдохнул он.

«Икарус» с зияющей позади дырой подъехал к городской автобусной остановке, и, высадив пассажиров, уехал в парк. Кто-то остался на остановке, остальные же разошлись по своим делам.

– Ну, что, батя, давай прощаться. Я позвоню.

– А тебе куда сейчас?

– Да здесь недалеко, в гости зайду.

– Номер телефона запомнил? Не забудешь?

– Не забуду, созвонимся. До встречи.

– Удачи тебе, сынок.

Внезапно старик сморщился, согнулся пополам и в попытке ухватиться за что-нибудь отчаянно выбросил руки в разные стороны. Опоры поблизости не оказалось, и он упал на землю. Бидон из рук не выпустил и с размаху глухо стукнул его о землю. Крышка отлетела в сторону, вода расплескалась.

– Отец, что с тобой? Я сейчас, я быстро…

– Сынок, – на выдохе выговорил старик. – Сынок, ничего, все нормально.

– Да ты что, тебе в больницу надо!

– Нет, у меня бывает так. Просто сердце схватило, после сегодняшнего… Не забуду никак.

– Ну что ты, батя… В общем так, я тебя до дома провожу.

– У тебя свои дела есть. Не люблю я этого, не надо со мной возиться. Спасибо тебе, но не надо.

– Ладно, на автобус посажу тебя и пойду.

Они присели на лавку и несколько минут сидели молча. А когда попытались заговорить, разговор никак не клеился. Выходили какие-то обрывочные фразы, на которые собеседник отвечал лишь «да» и замолкал. Неловкое молчание продлилось недолго. Вскоре подошел нужный старику автобус. Пожав друг другу руки, они попрощались.

***

Сегодня, примерно через две недели после знакомства, они встретились снова.

Скромный дуэт коренных обитателей стола – телефона и графина с водой – был нарушен. Бутылка водки уютно устроилась в окружении нескольких видов колбас, аккуратно нарезанных кружочками и уложенных на блюдца. Водку пили из граненых стаканов, наливая каждый раз половину. Время шло, и разговор становился все более душевным и откровенным.

– Скажи мне, зачем мы живем? – неожиданно спросил сторож. – В чем смысл?

Собеседник молчал.

– А я отвечу – в детях наших. Иного и быть не может, – уверенно добавил он. – И вот что еще – жизнь наша хрупка, как стекло. Ни у кого нет гарантии. День прожил и ладно, радуйся. Ведь завтра может быть конец.

– Что это тебя, Митрич, на философские размышления потянуло? – включился в разговор гость.

– Сын у меня погиб недавно. Плохо мне сейчас. Тоска на душе. Я и тебя-то приметил – уж больно похож на него. Молодой был, красивый, и так нелепо все вышло. Отслужил в армии, в десантных войсках, вернулся домой. Я его устроил к себе, на железную дорогу, я ведь до пенсии машинистом работал. Все путем. Работал парень, деньги хорошие зарабатывал. Квартира была, машину купил. Семьей обзавелся.

И вот на День железнодорожника поехали они всем коллективом за город отдыхать. Как положено, посидели, выпили. Дело к отъезду уже шло. Многие крепко набрались, а он у меня не особо до водки охотник. Рассказывали, что он совсем немного выпил. Когда уже собирались уезжать, мой искупаться захотел, напоследок. Сидел весь день за столом, и вдруг черт дернул. За общей суетой не сразу и хватились. А когда поняли, что пропал человек, стали искать, да не нашли. Потом кто-то вспомнил, что видел его у воды. Ныряли, но все без толку. Только на следующий день водолазы его тело подняли. Захлебнулся он. Видно, берег обвалился, или в яму попал… – сторож замолчал.