Было решено обратиться к силе Дордже. Шен, прозревший будущее, сам предложил свое тело для обмена. Не знаю, каким способом, но Сронцзангамбо удалось заманить на обряд, который состоялся во дворце в одну из ночей. Могу лишь предположить, что ценпо не устоял перед искушением получить силу Дордже. Практика исполнения этого обряда была записана и хранилась в одной из бонских деревень до нашего времени.

Шен в теле Сронцзангамбо сам взошел на костер для того, чтобы уничтожить тело с печатью Шенраба. Наемные индийские лучники пронзили его стрелами и зажгли погребальный костер. Ренегат Сронцзангамбо отправился живым на «небесное погребение». Вскоре власть в империи получил род Гар и, казалось, бон воцарился на века. Но это была всего лишь отсрочка. Крах оказался неизбежен…

Лугонг замолчал и откинулся на камень.

– Печать Шенраба? – переспросил Эрик, – это…?

– Это то, что у тебя на груди, – кивнул Лугонг. – Сейчас во всех мирах существования только двое имеют такую печать: ты и Шенраб Мивоче.

Из хижины вышла женщина с подносом в руках и направилась в их сторону. За женщиной, подпрыгивая, бежал мальчишка лет восьми и, высунув от старательности язык, тащил низкий столик. Из одежды на нем была только длинная, когда-то белая, рубаха и стоптанные сандалии.

Мальчик поставил столик перед Эриком, женщина водрузила на него поднос с рисом. Опустив голову и не поднимая глаз, подошла к булькающему котлу и огромным черпаком зачерпнула тушеного, ароматно пахнущего мяса. Вывалив гору этой вкуснятины на поднос рядом с рисом, поклонилась и засеменила обратно. Мальчишка украдкой оглянулся, хихикнул и, схватив с подноса солидный кусок козлятины, вприпрыжку побежал за ней, жуя на бегу.

Эрик невольно улыбнулся.

– Ешь. Все это тебе – сделал Лугонг приглашающий жест.

– А ты и остальные?

– Сегодня в полночь старейшина уходит. Никто из нас не будет есть.

Эрик пожал плечами и потянулся рукой к подносу.

– Не та рука! – громко прикрикнул Лугонг.

Эрик отдернул руку и смутился. Действительно, он едва не взял пищу левой рукой, забыв, что есть можно только правой. В местах, где нет понятия туалетной бумаги, левая рука считается нечистой, потому что используется для подмывания после туалета. Здесь, в Индии, в арабских странах.

Он набросился на еду, в первые же минуты перепачкавшись в остром соусе.

– По-моему, у тебя появился сотрапезник, – услышал Эрик голос Лугонга.

Взглянув на него, он увидел уже знакомую картину. Шаман, держа левую руку у лица, крутил указательным пальцем. Клеймо на груди потеплело. Оглянувшись по сторонам, Эрик заметил фигуру, появляющуюся из зеленой стены кустарника. Фигура освободилась от колючих веток и направилась прямо к ним. Это был невысокий сухой старик, одетый в пестрый короткий халат, матерчатые широкие штаны и кожаные коричневые сапоги с загнутыми носами.

Старик бодро подошел к столику, сложив руки на животе, поклонился Лугонгу, затем Эрику. Лугонг кивнул в ответ. Эрик, чуть привстав, также склонил голову. Вновь прибывший уселся перед столиком скрестив ноги и принялся за еду. Эрик, все еще чувствуя голод, с удовольствием продолжил есть. Однако это оказалось не просто. Старик буквально всасывал в себя самые лучшие куски мяса, утрамбовывая пригоршнями риса. Соревноваться с ним было невозможно, и Эрик, придав лицу сытый вид, откинулся назад, решив получше разглядеть гостя.

При ближайшем рассмотрении человек не был настолько стар, как показалось в начале. Скорее всего, ему еще не было шестидесяти, но судя по энергичности его движений, могло быть и много меньше. Эрик знал, что среди коренных тибетцев обычно встречаются два типа лиц и физической конституции. Азиатский и индо-арийский, если верить классификации кабинетных ученых. Лугонга, к примеру, можно было отнести ко второй группе. Довольно большой крючковатый нос, правильный овал лица и почти не раскосые, но скорее европеоидной формы глаза. Ко всему прочему – рост и плотное телосложение.