– Но ты же здесь, значит, никакого зла не произошло.

– Мне повезло, но я видел там других. Эти люди страдают.

Такрон непонимающе развел руками.

– Эти люди никакого отношения к тебе не имеют, и ты с ними никак не связан. В реальности никто ни с кем не связан. Все отношения между людьми и к людям со временем исчезают, и ты остаешься наедине с собой. Тебя не тревожит то, что по всему миру сотни детей ежедневно гибнут от голода и болезней? Беспокоишься о них?

Эрик почувствовал раздражение от этой циничной демагогии. Поднялся с места и направился в дальний конец лощины. Идя вдоль ручья, который собирал воду из водопадов с правой стороны, он обнаружил, что ручей исчезает под грудой огромных замшелых крупных кусков скальной породы, наваленных кучей и запирающих конец лощины между двух отвесных скал. Видимо, когда-то здесь случился обвал. Вскарабкавшись по камням на самый верх, Эрик осторожно заглянул за край последнего.

Из-под самого нижнего куска породы вырывался на свободу и падал, разбрызгивая горящие на солнце искры, мощный поток воды. Через тридцать или пятьдесят метров водопад с шумом обрушивался в бурную горную реку, выбивая огромные всплески и туман водяной пыли. Эрик замер, впечатленный этим зрелищем.

– Красиво, да? – раздался сзади голос Такрона.

От неожиданности Эрик дернулся, поскользнулся на мху и едва не соскользнул в обрыв, вовремя остановленный твердой рукой, схватившей его за кушак. Он откинулся спиной на камни и шумно задышал, пытаясь успокоить сердце, прыгающее в груди. Такрон уселся рядом и, достав из кармана тонкую деревянную палочку, принялся почесывать кожу головы под корнями своих начесанных торчащих в разные стороны прядей жестких волос.

– Ты похож на дикобраза, – заметил Эрик. – Зачем такие лохмы?

Такрон с удовольствием рассмеялся.

– Это очень важная часть моего тела. Мои волосы – это как… как антенны. Ну, или как у собаки усы на морде.

– У животных усы на морде называются вибриссы, – не удержался и щегольнул Эрик образованием, полученным в колледже. – Корни этих вибрисс уходят прямо в средний отдел мозга. От вибрисс животные получают недоступную людям информацию – запахи, которых мы не чувствуем, ощущения присутствия других живых существ или даже движение природных сил, могущих представлять опасность.

– А я о чем говорю? – озадаченно переспросил Такрон. – Так же, как у животных, которые живут и действуют согласно проявлениям природных сил.

Эрик снисходительно посмотрел на Такрона.

– Человеческие волосы – это просто кератиновые волокна, никак не связанные с сознанием или мозгом. Для вентиляции или, наоборот, согревания мозга.

– Ты имеешь в виду такую вентиляцию? – невозмутимо спросил Такрон.

Эрик удивленно уставился на его волосы.

Торчком стоящие пряди на голове Такрона начали шевелиться и вращаться в разных направлениях. Безостановочно двигаясь, каждая из них то изгибалась из стороны в сторону, то, замирая на мгновение, распушалась как веник, в то время как другие скручивались в единую спираль. Особенно шокирующим оказалось «поведение» двух пучков волос над самым лбом Такрона. Они просто заплелись в две аккуратные косички.

– Ну, я понял, хватит фокусов, – Эрик прикрыл глаза рукой. – А почему у Лугонга обычная, человеческая прическа?

– Лугонг не маг, – очень серьезно ответил Такрон. – Он принадлежит к линии Пути Шен Бытия. Линии, которая ответственна за главную часть человеческой жизни. Смерть и посмертие. Регулярно исполняя свой долг по сопровождению умирающих, Шен Бытия пересекает границы миров, которые наполняют его сознание и тело непредставимой обычному человеку силой. Но платой является невозможность магического проявления. Единственное магическое действие, доступное этой линии – Нить Шенраба.