Мурзик замяукал и начал корябать входную дверь, значит, мама уже поднимается.

– Уйди Хвостатый, – сказал папа, отодвигая кота ногой от двери.

Когда он зашел, зашуршал пакет, в нем пакеты с молоком. На химическом заводе людям выдают молоко, чтобы люди были здоровые. Так папа рассказывал.

– А дверь входная только с улицы, а с квартиры выходная?

– А! Котенок уже проснулся? – проговорил он радостно.– Иди поцелую.

Теплое дыхание на лбу – так наверное отцы целуют своих детей.

– Мама ушла в магазин. Мурзик опять покарябал дверь. Я вчера была в библиотеке. А они смеялись…

– Погоди-погоди, тараторка, – папа стучал ложкой о донышко тарелки с супом.– Почему ты вчера так поздно пришла домой?

Он выслушал весь рассказ от пещерных котов до бабы Симы и Джомалунгмы, пока успел съесть весь суп. А потом спокойно сказал:

– Если опять будешь гулять, не сказав маме, дам ремня.

– Не буду…

Погладив кота, я в припрыжку побежала в комнату. Нужно заправить постель, запихать пижаму в постельного жука и включить мультики. Но… «В эфире программа Время». На часах двенадцать. Папа постоянно смотрит эту программу и разговаривает с телевизором. Это надолго.

– Смотри. Мне мама «Мир» купила, – радостно проговорила я, протягивая атлас. Хорошо, что есть чем заняться.

«Время» прошло само по себе, пока папа рассказывал про длинноногих лосей, скрытных рысей с кисточками на ушах, длинном жирафе. Потом были кавказцы в мохнатых шапках, белорусы в узорных сарафанах.

– Это кто? – я ткнула пальцем в странных людей, одетых в разноцветные ткани.

– Это люди из далеких стран. Потом ты узнаешь, как их называют.

– А почему они грязные? Их не могли помыть для рисунка?

– Они не грязные, – он ласково погладил меня по спине. – Они живут там, где солнце светит круглый год как у нас летом. Их кожа становится темнее от солнца. И ты тоже станешь темнее, когда будешь много играть во дворе летом.

– Почему их не нарисовали зимой светлыми, а летом темными?

– У них нет зимы со снегом, а постоянно греет южное солнце, поэтому они постоянно темные.

– Тогда почему на Джомо-лунгме есть снег? – я не унималась. Если есть вопросы, значит, на них есть ответы.

– На чем? – папа удивился.

Пришлось листать атлас и показать ему гору. Ту самую гору, у которой несколько имен. А, нет – названий.

– А! Это потому что она находится высоко над землей.

– Почему высоко?

– Хватит на сегодня, – папа немного взъерошил себе волосы.– Почему да почему. Я хочу немного отдохнуть. А вот и мама.

Дверь приоткрылась и зашуршали пакеты. Мурзик же не царапал дверь, как папа узнал, что кто-то придет? Мама прошла на кухню и заметила меня:

– Маша, одевайся и пойдем со мной на базар.

Весеннее солнце приятно гладило по коже. Дядя Леша уже поливал цветы и ручейки, сбежавшей с клумбы воды, подсыхали, оставляя свой след на асфальте. Детвора шумела в коробке и на качелях. За ними пристально следили бабушки и дедушки, занимающие лавочки в тени. И сама баба Сима уже навязывала и поглядывала на детей, не замарался ли кто.

Еще раз перейти через дорогу и мы на базаре. Это то самое место, где за все нужно платить деньги. Вот дома можно открыть холодильник и спокойно взять, что хочешь. На базаре так нельзя. За всем следит продавец. Доносившийся с базара гул совсем отличался от детского со двора. В нем было совершенно другое звучание. Какое-то напряженное звучание и местами даже злое. Люди стояли возле прилавков с овощами и фруктами и о чем-то говорили с продавцами. Кто-то покупал, а кто-то возвращал товар обратно и уходил, не сказав до свидания. «Бери свежие», «самые вкусные», «весь базар обойдешь – лучше не найдешь» доносилось отовсюду.