Последние слова она произнесла с восторгом, и я заметила, как снова ее глаза заблестели глубокой радостью.

– Что такое настоящее искусство? – спросила я.

– Это эмоции, которые ты еще не нарисовала, – ответила она.

– Как? – удивилась я. – Разве я не рисовала их все это время?

– Ты рисовала оттенки своих эмоций, но самую главную эмоцию тебе нарисовать еще предстоит.

Она подошла к моей парте и села на нее.

– Хочу тебе кое-что сообщить. У меня начались каникулы в Институте, и я уезжаю к тёте в Юрмалу. Поэтому мы не увидимся в ближайший месяц.

На меня нахлынула грусть. Это было неожиданностью, что я не увижу Кики, да еще целый месяц.

– Но ты должна будешь подготовить домашнее задание.

Я смотрела на нее растерянно.

– Нарисовать бабочку во всех оттенках, всех красках, которые ты использовала. Там должны быть все эмоции, которые ты ощущаешь. До моего приезда, думаю, ты справишься с этой задачей. Но не вздумай свой рисунок показывать кому-то, первой кто его должен увидеть – это я.

Ночью я долго не могла уснуть, мне не давал покоя отъезд Кики, она сообщила это так неожиданно, что предстоящая разлука сильно удручала меня. А между тем я поймала себя на новой эмоции, которая была похожей на тоску. Кики предупредила меня, чтобы я не показывала никому свой рисунок до ее приезда, а потому я собиралась наведываться в лесопарк, чтобы рисовать там у озера, на том самом месте, где мне приснился Гаруда.

Утром, упаковав художественные принадлежности в свою сумку, я ждала, пока мы позавтракаем с мамой, и я поеду на велосипеде в лесопарк рисовать. Но мать долго не отпускала меня.

– Анте, ты покажешь мне свои рисунки, наконец?

– Нет, мама, – сказала я. – Они на стенах ИЗО-школы.

– Даже так! – обрадовалась мама. – А тот рисунок на твоей стене это кто?

– Гаруда.

– Очень сказочно получилось, ты сама придумала?

Я помотала головой.

– Это студентка тебя научила? Хочу показать этот рисунок тёте Марии. Она спрашивала о тебе.

Я кивнула.

И все же, маме не безразлична моя творческая душа. Гаруда был одним из лучших моих работ, и к тому же он имел живую силу, которую в него вложила Кики.

Позже мама рассказала, что когда меня не было дома – я была в лесу – отец долго смотрел на Гаруду и о чем-то думал. Со временем он перестал на меня кричать, и иногда даже улыбался. Кажется, ему тоже очень понравился мой Гаруда. Теперь он с удовольствием убирал мою комнату и подолгу смотрел на рисунок. Его что-то вдохновляло в этой Божественной птице.

– Ты посмотри, Анте разговаривает! – радовалась мама.

– Дочка, ты молодец, – говорил довольно отец. – Скоро начнется учеба. Ты переходишь в 11 класс, и нужно определяться, куда пойдешь учиться дальше. Мы с матерью посоветовались и подумали, что отправим тебя в Училище, сейчас на заводах появилось программное обеспечение. Знаешь, там такие станки, которые уже управляются кнопками. Это так модно в Даугавпилсе, молодежь охотно будет стоять у пульта управления, чем горбатиться за самим станком.

– Нет.

– Ты чего, дочка? Неужели хочешь стать художницей, как эта бестолковая студентка Заке?

Я была уверена, что кроме как художником, больше себя никем не вижу.

– Что эта за профессия такая? Ее на хлеб не намажешь! – Сокрушался отец.

– Ты у нас единственный ребенок, мы не сможем тебя всю жизнь содержать. Выбирай, или ты идешь учиться нормальной профессии, или нужно выходить замуж.

Такой подлости от своего отца я не ожидала и, в какой-то момент, поняла, что остро нуждаюсь в поддержке Кики, но ее не было рядом. Хотелось поделиться с ней тревогами и волнениями относительно своего будущего, потому что матери я рассказать об этом не решалась.