– Ну, это же в Бермудском треугольнике.

– А пресловутый Бермудский треугольник, по-вашему, чисто Земная аномалия? Нет, мой друг. Это самый настоящий переход в параллельный мир.

Отложив паяльник, Николай повернулся к профессору.

– Выходит, у нас тут с вами тоже своеобразный Бермудский треугольник нарисовался?

У того в пробирке бурлил над горелкой какой-то раствор. От пробки тянулась тонкая, причудливо изогнутая стеклянная трубка, второй конец которой утопал в стоявшей рядом колбе, наполовину заполненной жидкостью. По трубке струился белесый пар, пуская на выходе мелкие пузыри. Жидкость в колбе стремительно теряла прозрачность, приобретая фиолетовый цвет.

– Ну, теоретически… – Швец неопределённо покрутил кистью возле уха, не сводя взгляда с колбы.

Раствор из пробирки быстро испарился, перестав пускать пузыри. Как только реакция в колбе закончилась, жидкость в ней снова стала светлеть. Профессор испустил разочарованный вздох. Сняв очки, принялся тереть линзы полой серого халата, бывшего когда-то белым.

– Видите ли, мой друг, – заговорил, водружая очки на место, будто начинал читать лекцию. – Пусть наши миры не взаимодействуют, но это ни в коей мере не мешает им пересекаться. И подобных мест немало. Возьмём, к примеру, одномерные вселенные в виде двух прямых. Точка их пересечения и будет возможным переходом из одной реальности в другую.

– Если мы говорим о параллельных вселенных, эти прямые не должны пересекаться, разве нет?

– Всё гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Ну, хорошо. Идём дальше. Вообразите двухмерные миры. Это плоскости, так? Что будет их пересечением?

– Прямая. Но ведь и они должны быть параллельны.

– Пусть будут. Рассеките их поперёк третьей плоскостью. Получим в сечении две параллельные прямые. Верно?

– Ну, да…

– А если немного повернуть эти плоскости друг к другу вокруг полученных прямых?

– Они пересекутся.

– И ранее полученные прямые останутся параллельными.

Николай помотал головой:

– Как-то мудрёно всё.

– Наоборот, всё просто, – энергично замахал руками Швец. – Исходя из моей теории, пересечением трёхмерных миров является объёмная фигура. Что мы с вами здесь обнаружили?

– Купол.

– Полусферу, – поправил профессор.

Ну да, если выражаться чисто математическим языком.

Справедливости ради надо сказать, что полусфера не была идеальной. Где-то вдавленная, где-то с выступами, а то и рваная. А как её вычисляли – это вообще отдельная песня. За неделю всю площадку вокруг здания облазили с плоскомерным прибором профессора. Чтобы избежать кривотолков, облачились в оранжевые жилеты и каски. Это Николай настоял. Пусть люди думают, что здесь дорожники трудятся или строители замеры свои ведут. Поставят на треногу, зафиксируют, шаг вперёд или в бок, снова фиксация. Заодно и второе, потустороннее зрение Николая тренировали. Он замечал неприметные на первый взгляд вещи, проявляющиеся, похоже, из того, потустороннего мира. То на совершенно белой стене увидит обои с листочками, то траву, растущую поверх асфальта, которой на самом деле там и не пахло, то стволы деревьев на месте колонн или кирпичной кладки. Прибор же определённой картинки не выдавал. Всё какие-то непонятные линии да бесформенные пятна. Только по ним Швец и мог определить, что находится внутри некоего пространства, имеющего форму объёмной фигуры. А границ так и не нащупал, пока Николай не помог.

– Допустим, два куба соприкасаются углами, – продолжал свою лекцию профессор. – Если у них одна точка общая, грань или сторона, то ни нам в соседний мир не попасть, ни оттуда к нам. Если же углы входят друг в друга, общим становится ограниченный трёхмерный объём. Вот через него-то и можно путешествовать из мира в мир.