И ведь даже в этой ситуации я надеялся, что все это одна большая шутка, что Хаш вот сейчас содрогнется от смеха, и прикажет отставить. Эта надежда теплилась с самого начала, я просто знал, что он делает это ради чего-то, пусть ради того, чтобы я вновь назвал его Батей, вылизал его ботинки и поклялся всегда быть за него, хоть это и глупо. Быть может, он хотел еще чего-то, и я отводил семьдесят пять процентов вероятности тому, что он не позволит меня убить. Но что такое «убить»? Я уже представлял, как трещат мои кости, и это пугало ровно столько же, сколько сама смерть.

Последнее, что Мия сказала мне, прежде чем я оттолкнул ее: «Не геройствуй. Мы примем тебя в любом случае». А когда заплакали дети, я убежал. И по пути к поганой площадке решил: «а почему бы и нет?!», и завернул в больницу за снадобьем, притупляющим боль.

Я ждал судьбоносной команды, разминая и разогревая все, что мог. Баррент делал то же самое, только не так активно.

– В бой! – крикнул Хаш, видя, что мы готовы, и не собираясь растягивать мучительные ожидания.

Баррент в очередной раз меня удивил. Конечно, я видел его всего несколько дней в жизни, но мне показалось, что последнее время он вел себя нетипично. И в этот раз, вместо того, чтобы разбежаться и столкнуть меня, он стал плавно надвигаться, как бы прикидывая, что буду делать я.

Мы пристально рассматривали друг друга, ни на секунду не сводя глаз. И вот настал первый контакт: я сделал предсказуемый уворот в противоположную сторону, а он, невозмутимо ткнул мечом в заранее выставленный щит. Даже от такого слабого удара я почувствовал мощь.

Он продолжил натиск и нанес несколько ударов. С каждым разом уворачиваться было все труднее, равновесие подводило, и последний я опять отбил щитом. За щит можно было не волноваться – дадут сколько угодно новых.

Я начал пружинить ногами и понемногу бегал из стороны в сторону. Гаденыш не собирался идти на провокации – даже лишний удар, лишний взмах со своей тушей делать не собирался.

«Была – не была» – решил я, и приблизился к нему немного слева, к его щиту. Мы оба застыли секунды на полторы, в его взгляде блеснула довольная искорка. Он отпихнул меня щитом, и я чудом удержал равновесие. Он побежал на добивание, и я откатился – его меч проделал борозду в земле рядом. Я стал сыпать по нему ударами с разных позиций, с разных сторон, но он, с чудовищной прытью отбивал каждый, даже такой, который успеть, казалось, никак не мог. Опыт и богатырская силища позволяли ему творить эти чудеса. Единственный раз я попал по его броне, что лишь высекло бесполезные искры, а звон мгновенно заглох.

Только мне показалось, что он перевел вес тела на другую ногу, я со всей дури пнул ему в колено. Но он уже увернулся, ожидая этого. Такая подлость его на мгновение разозлила, и он стал лупить по мне, желая только ранить.

Я отбивался, как мог, насылая на него размытые контуры своего тела. Еще один раз я нарочно ударил его по щиту и тут же откатился. Как бы ни так – Баррент резво повернулся и ударил меня так, что я отлетел, а в плечо как будто ударили молотком. Крик от неожиданности разорвал минутную тишину и напомнил толпе, что срочно нужно продолжать нас отвлекать.

Баррент яростно бросил на землю щит, сплюнул и начал разгоняться. Я понял, что будет дальше, закрыл глаза, успокоился на долю секунды и, воззвав к помощи всех, кто в меня верит, спроецировал Свет в глаза противника.

Враг, выставив левое плечо, мчался, поднимая за собой облачко пыли и песка. Лишь на мгновение он прищурился, почти не сбивая ритма.

Я перекатился вправо, ощущая, как дико устал. Проклятого воздуха не хватало, казалось, будто от натужных вдохов ртом не было никакого толка. А у этого быка едва сбилось дыхание.