Показался пожилой каптенармус, который, помимо новеньких портянок для Шубина, принес еще свернутый в улитку тюфяк.

– Ну-ка, держи. – Каптер шлепнул перед Олей разодранный, с торчащей соломой, постельник. – Сподручнее будет бить. Пробуй, сколько надо секи его, фрица поганого.

Для достоверности, что это фриц, он водрузил фуражку немецкого офицера на грязную соломенную скатку.

Ольга сначала нерешительно, а потом с каждым разом все увереннее принялась втыкать клинок. От ее ударов полезли во все стороны пучки сухой травы, с треском распадалась ткань.

В это время Шубин объяснял начальнику хозяйства, что им требуется для преображения:

– Одежонку бы такую, ледащую. И чтобы побольше размером была.

– На тебя, капитан? – Каптер измерил взглядом ладную, высокую фигуру.

– Да, куртку, рубашку, портки.

Пожилой каптенармус откашлялся и как-то вдруг внутренне подобрался:

– Если не забоишься с мертвяков одежку носить, так найдем. Давай, капитан, пускай девчонка тренируется, а мы с тобой до одного места дойдем.

Они вышли из здания склада и свернули к незаметному дощатому сарайчику. Внутри сопровождающий капитана зажег керосинку и поднял ее повыше, чтобы разведчик мог увидеть огромную гору из одежды.

– Одежда узников лагеря, – объяснил начхоз. – У фашистов тут трудовой лагерь был для мирных жителей. Сгоняли со всех окрестностей, переодевали в робы, а одежду сохранили, уж больно рачительные. С собой не потащили, бросили. Да и мне жалко выкидывать, вдруг живым пригодится. Наши отсюда щипают потихоньку – кто на тряпки, кто для тепла под форму. Девчата себе перешивают много, а то мучаются, бедные, в мужской форме. Но покопаться придется, капитан, чтобы твой размер найти.

– Ничего, зато выбор есть.

Глеб взялся за дело, с ходу стал выбирать из кучи вещи потемнее и погрязнее. Он быстро нашел себе подходящий комплект, а Ольге откопал из кучи теплую детскую жилетку.

Каптенармус хоть и был удивлен его выбором – обноски, а не одежду взял разведчик, их только на тряпки пустить – но все же промолчал, офицер бывалый, сам знает, что делает.

Вернувшись на склад, Шубин показал свои находки Ольге:

– Ну как тебе?

Девушка сразу распорядилась:

– Надевайте, сразу посмотрим, как одежда сидит.

– А ты тогда вот это натягивай. – Теплая стеганая жилетка перекочевала в руки Белецкой.

Сам же разведчик отправился на оружейный склад, чтобы снять офицерскую форму и надеть свой наряд. Теплые шаровары вздулись вокруг ног пузырями, куртка оказалась куцей и коротковатой, зато широченная рубаха повисла длинными складками.

Шубин показался из-за двери:

– Кажется, надо что-то другое наверх.

Белецкая запротестовала:

– Нет, нет. Этот ватник оставьте, он вам фигуру сильно искажает. – Девушка вдруг вытащила соломенный пук из матраса и потянулась на цыпочках вверх. – Ну-ка, повернитесь.

Глеб послушно повернулся к ней спиной, и девушка засунула комок ему прямо под рубаху, сделав небольшой горб.

– Надо в тряпицу обернуть, чтобы солома не колола. – Ольга подхватила тряпицу, которой разведчик вытирал окровавленную шею, и снова принялась колдовать над маскировкой.

Она вслух рассуждала, что еще можно сделать для преображения статного разведчика в старика:

– Платок еще, и крест-накрест его, тогда и горб не съедет, и будет куча складок, куда можно и пистолет спрятать, и нож. И шапку, обязательно шапку!

Шубин обернулся к каптеру:

– Товарищ начхоз, проводите нас еще раз в сарай? Я про головной убор совсем забыл.

Тот протянул им керосинку:

– Так вы сами идите, смотрите сколько надо. Если горючка закончится, так еще нальем. Берите все, что понравится. Пускай живым одежка эта послужит, хозяева-то уже в могиле лежат.