– Кабанейро раскапывает нору прыгучих крыс.

– Шериф сказал, что они называются крысцами. Размером с хорошего кролика, взрослые кило два весят, – пояснил ей Саныч. – Живут колониями. Очень умные, даже орудия труда используют. Приручаются плохо, но если приручить, то отличные помощники. Знают сотни команд, сами соображают отлично, обоняние великолепное. Передние лапки очень ловкие, почти руки, как у енотов, даже лучше.

– Да уж… – Бенка сердито погладила карман бывшей новой рубашки, стремительно превращающейся в лохмотья, но сейчас опять постиранной от крови не пожалевшей в пустыне воды Романны. – Лариска здорово меня… А крысцы, похоже, новую нору копали. Их колония в паре сотен метров с другой стороны дороги. А тут и кабанейро подкрался, они спрятались, но глубоко прокопать не успели. А раз руки, а не копательные лапы, то быстро тяжёлый грунт не могут копать крысы… Ладно. Не пожалеем патрон. Добудем мяса. Едем к нему.

Романна подъехала метров на восемьдесят к увлечённо рывшему кабанейро, он рыло затолкал в здоровенную яму и хрюкал, и рог короткий не мешал. Да и не склонны они бояться, ну или не понял. Охотница Бенка прицелилась, держа ружьё только правой рукой и отлично всадила пулю в ухо гада. Он успел выдернуть башку и ринуться за нами, но через двадцать метров упал. Рядом радостно запрыгали замершие на время охоты крысцы. Вот ведь умные!

Мы вышли, посмотрели как из ямы вылезли четыре ошарашенных пушистых прыгуна. Пошли к нам. Бенка села на травку и к ней на колени запрыгнул зверёк, тревожно потыкал носиком в перебинтованную руку спасительницы, благосклонно принял поглаживание густой довольно длинной шёрстки.

А потом началась идиллия. Мы сидели и лежали на траве, а нас облепили десятки невероятных зверьков с длинными рыльцами с подвижными носами. Они тёрлись о нас, а мы гладили их.

Потом мы отрезали часть мяса от кабана, начали жарить на костре. И крысцам нарезали мяса посильными для перетаскивания кусками. Но они и жареное ели с удовольствием. И даже поворачивали шампуры из прутьев!

Только после обеда мы попрощались с выстроившимися вдоль дороги двумя сотнями крысцов даже с детьми. А когда уже отъезжали, один, вроде из числа спасённых, запрыгнул в багги! Прыгнул на колени Репке и решительно пискнул!.. Теперь нас пятеро.

Назвали его Крис.

Через два часа езды, после преодоления вброд широкой и мелкой речки, Бенка закричала остановиться и заехать за кусты. Через минуту через кусты пролетел снаряд! Разорвался довольно далеко от нас. А мы вышли, залегли, причём и Крис залёг, и в бинокли рассматривали вышедших из леса высоких ярко-зелёных… ну почти их самых – зелёных человечков. Повыше людей, тонкие, длинные руки и ноги, узкие челюсти, большие глаза. На лысых головах торчат как будто рожки. Носы с пятачками!

Построились цепью. До них было метров пятьсот. Пошли цепью к нам силами полусотни. И на опушке леса две пушки на паромобилях готовились открыть огонь.

Бенка сердито сплюнула:

– Чёрт, пардон за мой французский! Талыч, снайперскую винтовку кальмов мне! Не спеши, пусть подойдут. А потом быстро валим, объехать не проблема, но надо отбить охоту гоняться за нами. Это дарги, и они явно готовятся штурмовать Калугу, а значит это не более четверти их отряда. И это необстрелянные дурни, ровно идут, лёгкие мишени.

– Психическая атака, так вот вы какие, местные каппелевцы, только музыки не хватает и темпа, – улыбнулся я и пошёл за снайперской винтовкой.

Бенка долго целилась, положив винтовку на землю и держа только правой рукой и выстрелила метров с трёхсот. Попала! Один упал как подкошенный. Остальные замерли. Бенка передумала сразу валить, быстро зарядила ещё патрон из прикреплённых к цевью, ещё выстрел. И ещё один с воплями побежал, разбрызгивая алую кровь из руки. Выстрелили пушки. Мы побежали к багги. Рядом рванули две бомбы. Крис весело пищал. Объехали опасное место и не очень быстро поехали к форпосту, тревожно осматриваясь.