Их уже ждут. Прибывший самолет окружен двойным кольцом российского спецназа, неподалеку – пара снайперов. Бесполезная акция… заразу уже не остановить…

Перепуганные, но счастливые пассажиры покидают транспорт. Каждый из них – биологическая бомба. В салоне остается только остывающий труп невезучего микробиолога.

Через день в столице отмечаются сотни вспышек неизвестного инфекционного заболевания летальность которого достигает 30 процентов. Вакцины от него еще не существует, антибиотики не действуют. Через неделю эпидемия охватывает европейскую часть России, через две – Сибирь, Европу и Иранское нагорье. Через месяц в пламени пандемии2 пылает вся планета. Повальный мор уносит десятки миллионов жизней, но это только начало.

Все обрывается. Секундная темнота, и на сей раз Света наблюдает то, что произошло в действительности.

Преследуемый погоней, мужчина выбегает из лаборатории. Вот он уже в самолете, полет над гористой местностью Норвегии. Курс: ост-ост-норд, на Осло.

Неожиданно, словно материализовавшийся призрак, в кресле второго пилота появляется человек. Это Антон. Не говоря ни слова, не давая инфицированному опомнится, он рубящим движением ребра ладони ломает тому гортань и, не обращая внимания на жуткие хрипы умирающего, направляет летательное средство в крутое пике.

Секунда, и каратель исчезает.

Самолет камнем падает на голые безлюдные скалы и мгновенно взрывается. Мертвое тело, вместе с миллиардами затаившихся в нем бактерий, сгорают в темно-оранжевом пламени.

2.

Медленно, медленно она приходит в себя, распахивает огромные глаза и шепчет одними губами:

– Офигеть…

Пауза.

– Но как?! – девушка уже кричит. – Как такое возможно?! Ты появляешься, исчезаешь… как телепорт хренов. И… твои видения… такие четкие, детальные… Откуда такое берется?

– Трудно сказать. Точно знаю одно: мир живой, это сложнейший организм, имеющий свой собственный сверхразум.

– Сверхразум? Ты говоришь о Боге?

– Гм, – я смахнул крошки от уничтоженного бутерброда и отправил их в рот, – пусть будет так, если это поможет твоему пониманию. Хотя, правильнее сказать, это воля Вселенной, некий принцип самоорганизации, который регулирует все сущее, поддерживает великое равновесие. Он двояк, как полушария мозга, имеет светлое и темное начала, они самодостаточны, но едины. И, как я полагаю, иногда, очень редко, они создают себе помощников, манипуляторов.

– Таких, как ты?

– Да. Я – инструмент, наделенный некими способностями, пытающийся препятствовать деградации окружающего.

– Мать твою… как архангел Гаври…

– Прекрати нести чушь. Знаешь же: я – человек. Рожденный. Хочешь, пупок покажу?

Девушка вдруг смутилась:

– Не стоит. На сегодня достаточно обнаженки. Погоди, судя по твоим словам, ты порядком насолил многим гадам. А ведь криминал – это серьезно. Эти люди мстительны, жестоки. Неужели никто из них не пытался свести с тобой счеты?

– Это не так просто. Во-первых, практически для всех я – инкогнито. Во-вторых, могу постоять за себя.

– Инкогнито? – собеседница таинственно прищурилась. – Как ниндзя, крадущийся в ночи. Человек-невидимка. Так ты вообще неуловим?

Вот зануда…

– Может, хватит обо мне? Есть другие вопросы?

– Конечно. При чем здесь я?

Я бессильно вздохнул и сгорбился, опершись локтями о стол:

– Для меня это загадка, пока. Что-то тянуло меня к тебе, сильно, неодолимо. А когда я, наконец, нашел рыжеволосую студентку, она вдруг начала умирать.

– Что?!

– Ты погибала три раза. По-настоящему. Мне пришлось трижды перекраивать реальность, чтобы спасти тебя.

– Бред!

– Опять нужны доказательства?

– Да.

– Как знаешь. Но обязан предупредить: тебе это не понравится, однозначно.