– Может ты шизофреник, Антоша, а твои видения – обычный бред? Как тебе такая версия?

– Да? Тогда почему же каждый раз, появляясь на месте события, я убеждаюсь в его реальности? Все происходит в точности так, как мне привиделось, до мелочей.

– Даже так?

– Именно. Ты не дала договорить. Так вот, моя основная функция, призванье – предотвращать все эти трагические случаи, гасить их в зародыше, пресекать первейшую их причину, самое начало. Конечно, понимаю, всех бед не предупредишь, в мире каждую секунду кто-то гибнет. Но я работаю только по своим случаям, тем что вижу в… грезах. Держи, – я протянул ей здоровенный бутерброд.

Оголодавшая студентка с жадностью впилась зубами в «деликатес», прищурилась от наслаждения, хмыкнула и промычала что-то с набитым ртом.

– Что?

Ей понадобилось секунд тридцать, чтобы прожевать и вернуть себе способность членораздельного общения:

– Интригует, говорю. Но все это – только слова. Ты обещал доказательства, Холмс.

Конечно. Она не верит. Считает меня шутом… или психом. Чему тут удивляться? Нормальная реакция. Что ж, Антошка, если решил открыться, делай это до конца.

– Изволь. Если не струсишь, могу показать тебе одно из событий, пожалуй, самое грандиозное, из тех, что мне удалось предотвратить, которое могло сгубить немалую часть человечества. Картинка будет транслироваться непосредственно тебе в мозг. Не бойся, это не опасно. Сначала ты увидишь мой пророческий сон, то, что должно было произойти, затем – то, что случилось в действительности. Готова?

Света откусила еще кусок:

– Такое возможно? Фантастика какая-то. Ладно, валяй. И, на будущее – я не трусиха.

– Хорошо. Сначала закончи с едой, проглоти, мало ли… Так. Теперь закрой глаза. Поехали.

Холод.

Ветер. Студеный, влажный…

Тяжелые сизые валы вод фьорда разбиваются об отвесные каменистые скальные массивы.

В сознании у девушки некий бестелесный гид, который шепчет, комментирует. С его подачи она уже знает, что это юго-западное побережье Норвегии.

Прямо под ней, в широкой лощине – небольшой городок, Ставангер. Картинка приближается, смещается на окраину поселения. Там, на отшибе, за высоченным металлическим забором масса уродливых нагромождений. Это военная авиабаза США. Но здесь не только авиация. Сердце базы – засекреченная лаборатория, специализирующаяся на бактериологическом оружии. Это мрачная слепая бетонная коробка без окон, расположенная рядом с аэродромом.

Картинка все ближе. Лязг автоматических запоров, массивная чугунная дверь лабораторного блока медленно ползет в сторону, и наружу выскакивает невысокий мужчина. Следом за ним – полдюжины военных в противогазах и ярко-оранжевых антибактериальных костюмах. Петляя, словно заяц, избегая выстрелов, беглец несется к ближайшему небольшому самолету, проникает внутрь… Взлет.

Через четверть часа авиетка уже на Гардермуэне – государственном аэропорте Осло – столицы страны. Убегая от погони, мужчина торопливо выскакивает наружу, загнанно озирается по сторонам и лихо поднимается по трапу уже готового к взлету авиалайнера. Ему препятствуют, но американец грубо отшвыривает заполошных стюардесс и проникает внутрь. При попытке выставить непрошенного гостя, лаборант выхватывает пистолет и приказывает взлетать.

Полет. Рейс: Осло – Москва.

Внутри напряженная тишина. Пассажиры-заложники притихли, словно мышки. Беглец аномально бледен, его колотит в лихорадке. Неожиданно он громко чихает, еще раз…

Наблюдательница чувствует, знает: в эти секунды миллиарды новейших сверхагрессивных бацилл разносятся по салону, заражая каждого, кто умеет дышать.

Приземление в Шереметьево.