Мы вышли из клетки и он проводил меня до общей камеры, где сидели мои друзья.

– Че, как сами? – спросила я и присела рядом с Богданом, из его головы текла кровь, которую он пытался сдерживать, приложив к ране, снятую с себя футболку.

– Нормально, – ответили они.

– Я вижу, – ответила я.

Посмотрев рану Богдана, я встала и подошла к двери.

– Сюда иди, – сказала я дежурному сквозь решетку.

– Че надо? – борзо спросил он, подойдя ко мне.

Я схватила его за шею и долбанула его рожей о решетки.

– Зови еще одного, – зло хрипела я, он продолжал стоять. – Зови, су.а! – я сжала ладони на его шее.

– Леха, подойди к изолятору, – прохрипел он в рацию.

К клетке подошел еще один мент.

– Че за хе.ня?! – он навел на меня автомат.

– Бинты тащи! – я сильнее сжала ладони, дежурный терял сознание. – Бегом, твою мать!

Леха удалился, минут через 10-ть он вернулся с аптечкой. Ко мне подошел Артур и взял из рук мента аптечку. Я отпустила дежурного и вернулась к ребятам. Богдану было очень плохо – его голова не один раз встретилась с бетонной стеной.

– Богдан, – я поднесла к его носу нашатырь, он слегка встряхнулся.

– Нормально, Настя.

Я замотала ему голову и присела рядом с ним. Ребята помогали друг другу. Отметелили их по тяжелой.

– Деринг, на выход, – к клетке подошел дежурный.

Мы продолжали сидеть.

– Че, твою мать, оглохли?!

– Щас, ты у меня, су.а, оглохнешь! Который Деринг?

– Деринг Анастасия Марковна.

Я подошла к двери, он открыл ее и проводил меня к адвокату.

– Анастасия Марковна… – адвокат встал из-за стола.

– Присядь, Артем. Дай мне позвонить, – он достал из кармана телефон и дал его мне. – Отец в курсе?

– Нет, я ни кому еще не звонил, сразу поехал к Вам.

– Привет, пап, – сказала я, связавшись с Марком.

– Привет, Настя. Вы где?

– В СИЗО, папа.

– Твою мать, все?

– Да, папа. Федор соберет тебе посылку, доставь ее завтра с утра Рябому, лично.

– Я понял, Настя.

Я отключилась и убрала телефон себе в карман.

– Все, Артем. Изучай дело, но больше ничего пока не делай. Завтра зайди ко мне. И еще, Артем, организуй мне в камеру ведро воды, полотенце и лед. Проплати там кого надо, или надави, но чтоб без лишних голов. Богдану очень плохо, Рябой нам медика не даст. Я созвонюсь с Никитой, если Богдану станет хуже, будь готов штурмом выдергивать его на больничку.

– Сделаю, Анастасия Марковна.

Я вернулась в камеру.

– Что, Настя?

– Ждем завтрашнего дня, – ответила я и присела на пол рядом с Богданом.

Ребятам всем было хреново, но состояние Богдана, очень мне не нравилось.

– Богдан, – он посмотрел на меня затуманенным взглядом.

– На больничку ему надо. Череп, похоже, проломали. До утра может и не дотянуть, – ребята переживали не меньше меня.

– Пи.арасы… – прохрипела я.

В клетку вошел дежурный, не дав мне договорить. Поставил ведро воды и бросил на пол полотенце.

– Слышь, ты, лепилу надо, – Артур посмотрел на дежурного.

– Не положено, – дежурный закрыл клетку и ушел.

– Рябой, су.а. А потом, мы тупо сами перебились.

Намочив полотенце, я приложила его к лицу Богдана, на голову положила пакет со льдом и достала из кармана телефон.

– Никита, Богдану хе.ово очень…

– Сними повязку и переключись на видеосвязь.

– Слышь, че! – на меня посмотрел дежурный. – Мобилу скинули.

– Ты су.а, башку свою сейчас скинешь. Зайди, попробуй изъять, – Бугор гневно смотрел на дежурного, тот не стал рисковать и заткнулся.

Я сняла бинты с головы Богдана и снова связалась с Никитой.

– Богдан, рассказывай, где и как болит.

– Везде…

– Ясно. Настя, покажи мне рану.

Я поднесла телефон к голове Богдана, стараясь, как можно ближе показать Никите рану.

– Осторожно ощупай… – минут десять Никита изучал состояние Богдана. – Что есть в аптечке, Настя?