Но сейчас Дэстени решила не рисковать. К тому же завтра она снова приступит к тренировкам. Что-то подсказывало ей, что тренировки для доктора Шина тоже входят в понятие «нагрузки», но уточнять у него не собиралась.

Она опустилась на кровать, пытаясь игнорировать учащенный стук сердца, вызванный упоминанием Шина о Главе. Дэстени старалась не думать о Роланде, по крайней мере с тех пор, как поняла, что Роланд не хочет ее видеть. И нет, она не преувеличивала и не драматизировала.

Роланд вообще не посещал ее, в последний раз она видела его лишь мельком, когда он проверял зрение двум новым Протекторам, прибывшим в Организацию. А еще слышала его голос в трубке телефона доктора Шина, но ничего больше. Ничего.

Дэстени не понимала, что пошло не так. Роланд спас ей жизнь, принес ее в этот кабинет и ждал, пока она очнется. Потом между ними произошло что-то… необычное. Он был так нежен, он вытер слезы с ее лица, а сказанные им слова заставили Дэстени подумать, что у Роланда, возможно, есть к ней какие-то чувства… Заставили ее сердце остановиться. Она тогда почти спросила его, но потом он просто… ушел, и больше они не разговаривали. Это убивало ее. Не видеть Роланда каждый день и не слышать его голоса было самой настоящей пыткой, добавлявшейся к тому, что и так творилось у нее внутри. Дэстени понимала, что он занят, понимала, что у него нет времени на то, чтобы сидеть рядом и держать ее за руку, но ведь он находится так близко!.. Почему он не может найти для нее хотя бы пять минут? Почему он избегает ее?

Дэстени догадывалась почему, хоть и не хотела в это верить. Роланд почувствовал, о чем Дэстени собиралась у него спросить. Теперь он знает, о чем она хочет с ним поговорить. Скорее всего, он даже знает о ее чувствах к нему, об этом несложно было догадаться – стоило лишь взглянуть в ее глаза. И теперь он просто не хочет разбивать ей сердце, тем более пока она в таком состоянии. Роланд никогда никого не обидит. И он не хотел обижать ее…

Вся эта ситуация сводила ее с ума. Мысли о нем – единственное, что хоть как-то ее успокаивало и приносило силы. Даже если он не хочет видеть ее – ей нужно было видеть его, чувствовать его, слышать его голос…

Дэстени чувствовала, что ей, может быть, станет легче, если она скажет все это вслух. Но кому? Уж точно не Владу, который приходил к ней постоянно, ухаживая за ней и делая все, чтобы Дэстени каким-то волшебным образом забыла, что хотела с ним расстаться. Может, он надеялся на то, что сотрясение, полученное при нападении, заставит ее об этом забыть? Нет, она была благодарна ему за все, что он делает, но ее чувства к Владу не изменились. Ей даже пришлось сказать ему об этом пару раз, но тот лишь мотал головой, уверяя ее, что приходит к ней, только чтобы поддержать как самого близкого человека.

Она не могла признаться и Джилл, которая во всем и всегда чувствовала себя виноватой. После того как Ирина исчезла из их жизни, Джилл словно решила, что обязана сделать все, чтобы Дэстени ни в коем случае не чувствовала потерю подруги. Она надеялась заменить Ирину, но это, конечно же, было невозможно – Дэстени это знала. Ей очень нравилась Джилл, с первой их встречи, и Дэстени очень надеялась, что подруга перестанет так сильно стараться.

Дэстени не могла поговорить начистоту и с Мэделин – жена ее Учителя (точнее, вдова ее Учителя) была на седьмом месяце беременности, к тому же они никогда не были настолько близки, хоть и всегда были добры друг к другу.

И получалось, что раз с самим Роландом она не могла обсудить свои чувства, то оставался лишь один человек, который понимал все по одному только взгляду. Этот человек все понял бы сразу и сказал это вслух даже раньше того, как Дэстени сама себе в этом призналась бы. Этим человеком, конечно же, была Ирина.