– Доктор, – снова начала она, когда он не ответил. – Посмотрите на меня. Я абсолютно здорова. Я хожу, – она поднялась на ноги и покружилась на месте. – У меня ничего не болит. Видите?

Дэстени опустилась на кровать, подумав, что демонстрация с кружением была, наверное, лишней, но не собираясь в этом признаваться. К тому же она была уверена, что головокружение появилось вовсе не от каких-либо травм, а как раз от того, что она все время проводит в кровати.

– Я понимаю тебя, Дэстени, – мягко сказал доктор, подходя к ней ближе. – Но поверь мне, я держу тебя здесь не просто так.

Дэстени нахмурилась, сомневаясь, что он правда понимает ее. Она очень часто ловила себя на мысли, что ей хочется ответить что-то грубое, и она останавливала себя. Она понимала, что доктор Шин, Влад, Джилл и даже Алекс помогают ей как могут. Мэделин и Лидия тоже частенько к ней заглядывали. Все они твердили в один голос, что ей нужно до конца восстановиться, еще немного потерпеть… Дэстени пыталась кивать и улыбаться, но внутри ей хотелось кричать. Никто из них не понимает, каково это – лежать в кровати целый месяц, зная, что твоя лучшая подруга предала тебя и оставила умирать. Ей приходилось читать идиотские книжки, когда все вокруг обсуждали перемены и готовились к новым атакам, участвуя в учебных тревогах и тренируясь не покладая рук.

Дэстени пребывала в ужасном настроении и не знала, сможет ли когда-нибудь снова расслабиться или хотя бы искренне улыбнуться.

– Завтра, – вдруг сказал доктор Шин, и она резко подняла голову.

– Простите?

– Завтра. Я завтра тебя отпущу.

– Вы серьезно? – Дэстени почувствовала мгновенное облегчение.

– Ты в самом деле выглядишь намного лучше, – кивнул Шин, рассматривая ее, будто пытаясь найти что-то новое. – Но я переживаю не только за твою физическую форму, Дэстени. Меня беспокоит твой Разум. Поэтому я хотел подержать тебя чуть дольше.

– А что не так с моим Разумом? – напряглась Дэстени, хоть она прекрасно понимала, почему доктор так беспокоится. Доктор Шин каким-то образом мог видеть все, чего не видят другие Протекторы. Все об этом знали, хотя никто не вдавался в подробности.

– Я вижу в тебе много перемен, – тихо ответил Шин, мягко опустив руку ей на плечо. – Тебе через многое пришлось пройти, дитя, и не каждый Протектор может пережить такое без последствий.

Дэстени закусила губу. Ей не хотелось говорить об этом. Она и так слишком много времени проводила наедине со своими мыслями.

– Я отпущу тебя завтра, но если я узнаю, что ты нагружаешь себя…

– Не буду, доктор Шин, – тут же сказала она, натянув невинную улыбку. – Обещаю.

Дэстени понятия не имела, о каких именно нагрузках он говорит, но в данный момент готова была дать какие угодно клятвы, лишь бы доктор не передумал ее отпускать.

– Хорошо. А теперь ложись. Проведи последнюю ночь в спокойствии и тишине, – Шин отошел от нее, снимая на ходу свой белый халат.

– Вы куда? – тут же спросила Дэстени.

– К Главе, – коротко ответил тот и направился к незаметной белой двери, ведущей к потайной лестнице прямо до кабинета Главы Организации. Этим проходом пользовались только сам Глава и доктор Шин, и знали о нем всего несколько человек, включая Дэстени.

Комната погрузилась в тишину. Шум сирены и топот стихли: должно быть, учебная тревога подходила к концу. Дэстени поджала под себя ноги и вздохнула, дожидаясь, пока шаги доктора стихнут за стеной. Каждый раз, когда доктор уходил на Орбис, она тайком пыталась хоть немного тренироваться. Приседания, растяжка, отжимания… Разумеется, ей пришлось дождаться, пока ее раны более или менее заживут, хоть прекрасно понимала, что если доктор Шин узнает, чем она занимается в его отсутствие, то точно начнет рвать волосы на голове, читая ей очередную нотацию.